Спайк, под угрюмым взглядом мастера, смутился, и этак бочкам, бочком улизнул в боковую залу, сделав вид будто его заинтересовала стойка с мечами… Ага, трус…
А вот Виону все такие взгляды по одному месту… Стоит, наслаждается видом будущего приза… – ну, то есть, ждёт пока освободится прилавок с мастером, ему ведь тоже стрелы надобны.
Нагло? Так она первая нас задела… взглядом пренебрежительным, и всё такое. Мы-то, что – сидели, булки лопали, никого не трогали. Верно? А она нас презрением… Да если бы сама не хотела, что б на её зад пялились, то одевалась бы по другому, да?.. Теперь вот, если хочет, пусть на него по пялится – девки млеют.
- А ничего так товар! – задорно окликнул Вион Спайка… и не понять, о чём тут идёт речь, мог только совсем тупой. Спайк, хрюкнув, уткнулся в стойку с рапирами, чуть не протаранив её носом.
- Замечательный, говорю, станок, - лазутчик добавил в голос этакой хозяйской вальяжности. – Эй! Не отрежь там себе нос!.. Я, если что, про вот тот арбалет… А ты что подумал?
Дёрнулась, но сдержалась. Естественно. Девочка-то у нас цыпа гордая, не привыкла слушать, как о её «станке» рассуждают с такой вот барской хозяйственностью. В ответ лазутчику пришло хмурое неодобрение мастера и ледяное презрение лучницы – оно, презрение это, кажется даже сочится из неё сейчас сквозь поры кожи, настолько оно ощутимо. А вот кожа у неё, кстати, ничего такая, по всему видно. Гладкая, шелковистая, с нежным золотистым загаром девочка.
«Девочка» всё же не выдержала давления, а может закончила всё что хотела. Собрала отложенные стрелы, убрала их в тул. Поблагодарив мастера, пообещала прислать оплату с гризеткой, и лишь после всего этого обернулась… попав под насмешливо-уничижительный взгляд янтарных глаз лазутчика. И этот его взгляд, совершенно отчётливо ей говорил, как ему по фигу все их местные статусные и титульные замороки. «Я – САМ СЕБЕ ХОЗЯИН!» – говорил этот взгляд. – «А вы… Кто вы?.. Детишки на лужайке!..» И как бы лучница не относилась к этой его позиции, но игнорировать оную вот прямо сейчас ей было сложно – уже потому, что лазутчик, стоя перед дверью, перекрывал ей выход. Статная, самоуверенная фигура, в чешуе как в броне – попробуй сдвинь! И ей, для того чтобы выйти, требовалось или подвинуть его, или просить отойти… Ах какая бестактность с его стороны!..
Нет, он конечно не полностью перекрывал проход. Намеренно оставил небольшую щель – обходи да протискивайся… бочком… да? Конкретно вызов. Ведь разве станет она, вся такая прекрасная, гордая да высокородная, уступать какому-то невежливому болвану? Животному, не имеющему понятий чести и воспитания…
Лучница уступать не желала. Стояли, мерились взглядами – он с насмешкой, она с высокомерной гадливостью и холодной угрозой.
Ну о-очень страшно… Да…
- На дуэль что ли вызовешь, киса? – Лазутчик сощурился – холодно и сладко. – Кто кого… тот и того…
Рука у неё дёрнулась – что примечательно, не пощёчину влепить, а словно бы к рукояти ножа на бедре. Показательный момент.
А первым не выдержал мастер:
- Что будет угодно показать молодому господину! – неодобрительно раскатился его глухой бас по помещению лавки. Хозяин был откровенно мрачен, но несмотря на то, никакого вызова в его голосе не звучало. Взрослый уже, понимает, что провоцировать ситуацию – только хуже делать.
Вион не отводя взгляда от глаз лучницы, растянул губы в резиновой улыбке и чуть-чуть отступил в сторону.
Так и разошлись. Дальше, под хмурым взором мастера, Вион с уважением разглядывал имеющиеся в лавке луки. А с уважением, потому как работа оказалась действительно мастерская. Берёшь оружие в руки… и чувствуешь его душу… Хищную стремительность короткого лесного лука, или упругую мощную силу дальнобойного равнинного, высокого и рогатого; оборотистую целеустремлённость маленького конного лука; твёрдую, лоб в лоб, прямоту пехотного… Даже сам мастер слегка оттаял, наблюдая с каким почтением и знанием лазутчик касается его оружия. Как вслушивается в прикосновения своих пальцев… как слушает ответ вещи… Дядька, даже, по собственному почину, сходил в кладовую и принёс пук отборных, уже явно кому-то отложенных стрел… на которые Вион лишь глянул, и даже просматривать дальше не стал – там все одна к одной, произведение оружейного искусства.