- Ну и крепкая же у тебя башка, паря! - пожаловался Спайк, показывая на вздувшуюся на мыске ноги припухлость.
- ЧТХХО?!! ТХХЫ!.. – задохнулся от возмущения Вион.
- А как ты хотел?! Я еле успел!.. Тебя б наизнанку вывернуло бы! – не пошёл на попятную приятель. – Так что – да… Ногой, с разлёту по тыкве!
- Мммыы… - замычал лазутчик, нащупавший в этот момент рядом с первой шишкой ещё одну, не менее впечатляющую.
- Ну да… Я ж сказал: крепкая у тебя черепушка. С первого раза вырубить не вышло.
Ногой с размаха?.. Пп-ад-лаа!..
- А зато единорогом теперь дразнить не будут! – осчастливил лазутчика друг.
- МММЫЫЫ!!!... – Лазутчик попытался вскочить, чтобы добраться до поддонка, но тот был начеку, и в следующее мгновение уже стоял в десятке ярдов от Виона.
Но и вскочить оказалось не так просто. После непродолжительных усилий, он сумел подняться на одно колено. В башке как оркестр играет – на струнах боли…
- Вв-оот тто-ольк.. доберусссь д… теббя-шшш… – гримасничая прошипел парень, но стеганувшая под глазными яблоками немящая боль, вырвала из него новый стон и уложила на спину.
- Эй, эй! Паря ты как?! – Разволновавшийся дружбан уже был рядом; склонился с тревогой, всматриваясь в лицо.
ХЛОП! – Удар кулака в лоб вскрутнул Спайка, разложив аккурат рядышком с Вионом.
- Ху-ух… Полегчало-то как… – выдохнул лазутчик. Осторожненько, чтобы вновь не вызвать злую боль, повернул физию к другу – полюбовался на набухающую у того на лбу шишку… и удовлетворённо вернул голову в исходное положение – отдыхать.
Не станут, говоришь, звать единорогом? Ну-ну…
Удивительно, но поддатый Спайк вдруг стал казаться старше своего возраста. В обычном-то состоянии всё наоборот.
Тихий уголок. Жбан с вином, бокалы, блюда с закусью, ещё один жбан – пустой, под столом. Третьим с ними Иннокентий, занявший привычное место на столе – усевшийся около жбана, и даже имевший свой символический бокал, к которому он естественно не притрагивался. Кот был единственным из троих, чью лобастую голову не украшала шишка. Он спокойно и гордо сидел, как обычно разложив хвост по столу толстой полосатой верёвочкой, и, такое впечатление, осознавал, что является частью кампании, потому как уходить вроде не собирался.
- Да-авай… чтоб всё п-поровну… - Спайк нетвёрдой рукой разлил вино по бокалам. Прежде чем опустить жбан на место, укоризненно посмотрел на кота, чей стакан был полон. Подставил Виону лоб:
- Нна… Ддавай! – потребовал он. – Ббей ччтоб ттоже ддве… Ччтоб ччестно ввсё!..
Лазутчик, с каменной нетрезвой мордой, поднял бокал, невозмутимо чокнулся о подставленный лоб, и принялся пить.
- Нне, Инннокентий… тты видел? – пьяно подёргивая головой пожаловался коту летниец. – Нну где уввжение?
Кот, которому в морду дохнули винным выхлопом, недовольно дёрнул усами, но в целом остался невозмутим, и естественно не ответил.
- А-а… ххорошо, что он нне отвеетил… – глубокомысленно подтвердил летниец. – Зза Кешку кконечно ммы бы обрадовллись… Нно тен-ден-ция в этом… брат… нне ххорошая! – С выражением крайней убеждённости в правоте сделанных выводов, Спайк принялся за вино.
В дверном проёме появилась Эсмира:
- Эй, алкаши. Там в общий зал Кея зашла. Не вас, оболтусов, случаем ищет? – Удерживая локтём деревянную мису, женщина взбивала в ней массу под будущее безе. – Ой и накрутит она вам сейчас хвосты.
- Ууйди ббалаболка! – сурово погрозил ей Спайк. – Уу ннас ссерьезный ммужской рразговр…
- Даст вам Кея сейчас разговор! – посулилась женщина, скрываясь в кухне.
Кея?.. Вион тупо-невозмутимо-задумчиво почесал нос, затем решительно потянулся к жбану:
- Не вложит, - кратко резюмировал он положение дел.
- Ммира-то? Нее… - Спайк поставив стакан под очередную порцию, потянул к себе блюдо с сыром и ветчиной. – Ммровая баба… ннаша Мира… Тточно тебе ггврю.
Летниец с пьяной придирчивостью выбрал кусок ветчины и вручил его Иннокентию – то есть выложил перед ним, на блюдце, где уже лежали нетронутые солёный огурец и маринованный гриб:
- Ттебе Кешка… - Для себя Спайк отобрал ломтик ноздреватого сыра. – Я ттебе гврю тточно… Ккто, кто, а Ммира ссвъя в доску! А увж в ппастели… ввще равных ннет!..