Немало тропических болезней подходили под симптомы и данные внешнего осмотра. Малярия, тропическая лихорадка денге, желтая лихорадка, брюшной тиф. Однако глаза пациента подсказывали Меган другую возможность.
Лептоспироз. Инфекция, которая передается при контакте человека с жидкими выделениями инфицированных животных. Однажды, во время практики, она уже видела пациента с такой болезнью — умеренный случай. Ей запомнился красочный рассказ Элмера Маккены, когда тот привел в пример осаду Каира Наполеоном в 1812 году. Вспышка лептоспироза нанесла тогда серьезный урон его войскам. Но запомнилось и другое. Болезнь надо лечить пенициллином.
Больной терял жидкость, но техник-лаборант уровень не восстанавливала. Меган решила увеличить интенсивность внутривенных вливаний. Расчетливый риск. При жесткой форме лептоспироза почки откажут, и пациент буквально захлебнется физраствором. С другой стороны, потеряв много жидкости, больной просто умрет от обезвоживания и сосудистого коллапса.
В сопровождении азиата в комнату вошел Кальдерон.
Прежде чем он что-то успел сказать, Меган вручила ему список:
— Здесь перечень лекарств и принадлежностей. Они мне понадобятся.
Изучая список, Кальдерон хмыкнул:
— С чего вы взяли, что я вам все это достану?
— Если Качински умрет, меня скорее всего убьют. Если выживет, какой с меня прок? Выходит, что так, что эдак, меня не оставят в живых. Поэтому делайте что хотите.
Кальдерон засмеялся:
— Ладно. Получите свои цацки.
Когда Фрэнки почистил ботинки, в комнату вошла стройная женщина с седыми волосами. Неторопливой походкой и короткой прической она напомнила Люку учительницу в третьем классе. Все остальное — белая блузка, длинная юбка до пят, деревянные четки с крестом — говорило о том, что перед ним монахиня.
Она обменялась с Фрэнки фразами по-испански, и мальчик покинул комнату.
Женщина повернулась к Люку.
— Сестра Марта Энн, — проговорила она то ли с британским, то ли с южноафриканским акцентом. — Фрэнки сказал, вы приехали из Соединенных Штатов.
— Да. — Он протянул руку. — Эд. Эд Швирс.
Женщина внимательно посмотрела на его левое плечо.
Люк наконец-то заметил расплывающееся красное пятно на свежей рубашке, которую успел надеть в такси, когда искал мальчишку.
— Наткнулся на что-то острое, — солгал он. Интересно, многие ли начинают разговор с монахинями с постоянного вранья?
— Вы приехали работать или отдохнуть? — спросила она.
— Ни то ни другое. Я пытаюсь найти без вести пропавшего коллегу.
— Да вы что?
— Молодая женщина, врач. Исчезла несколько дней назад вместе со священником.
— Отец Джозеф, — утвердительно сказала монахиня.
— Вы знакомы?
— Нет. Но я молюсь за него. И за вашу коллегу тоже.
— Вы работаете для… — Люк замялся, не сумев подобрать нужное слово.
— Мы с отцом Джозефом католики. Правда, никогда не встречались. Он миссионер общества Маринолл, а я состою в ордене Сестер милосердия.
— Что-нибудь знаете о том, как их похитили?
— Почти ничего. Вчера я разговаривала по телефону с наместницей ордена в Гватемале, которая когда-то работала вместе с отцом Джозефом в Пактумале. Она вкратце пересказала последние новости о похищении. — Монахиня пожала плечами. — Боюсь, что мне добавить нечего.
— Пактумаль — это город?
— Скорее, небольшое поселение. Когда отец Джо не путешествует по деревням майя, он живет там с еще одним священником, отцом Томасом. Это их церковный приход.
— А где находится Пактумаль? — Люк почувствовал, что первоначальный план поехать в Санта-Лючину меняется на ходу.
— К юго-востоку отсюда, но я там никогда не была. Можно сказать, ваша коллега потерялась на краю цивилизации. Эта территория даже не отмечена на картах. — Монахиня с сомнением посмотрела на Люка. — Вы здесь сами по себе?
— Да.
— Пактумаль расположен почти на границе с Белизом, на довольно приличном расстоянии от главной автострады. Но если готовы заплатить, мы найдем водителя автобуса, который согласится вас довезти. Сможете уехать завтра утром.
— А должен сегодня вечером.
— В это время найти автобус не так-то просто. К тому же путешествовать ночью небезопасно. За автобусами, особенно с туристами, охотятся бандиты. Только за последний месяц здесь убили шестерых. — Монахиня поцеловала распятие.
— Я уезжаю немедленно.
Она посмотрела на настенные часы.
— Ну что ж, очень хорошо. На автобусную станцию пойдете вместе с Фрэнки. Он поможет найти водителя. Смышленый малый.
— Заметно. — Люк полез в карман и достал бумажник и паспорт Ари. — Это вещи моего приятеля. Окажите любезность, передайте ему, пожалуйста. — Он написал на бумажке название мотеля.
Женщина, покусывая уголок губ, задумчиво разглядывала Люка.
Он решил сменить тему:
— Скажите, мать Фрэнки — ей ведь недолго жить осталось?
Монахиня бросила взгляд на кровать.
— Нет, недолго.
— У вас есть для нее какие-то лекарства?
— Есть, но очень мало. Мы рассчитываем на пожертвования. Что-то вроде излишков медикаментов у фармацевтических компаний. Но их вечно не хватает.
Люк повернулся и снова посмотрел на мать мальчика.
— Сколько лет Фрэнки?
— Девять. А выглядит на все двадцать.
Люк кивнул.
— И что с ним будет, когда она умрет?
— Наверное, останется здесь. Если, конечно, захочет. — Казалось, вопрос ее слегка удивил. — Нас ведь только трое, не считая Фрэнки. В поденной работе он незаменим. Шельмец еще тот, но очень любит мать. Боюсь, намного сильнее, чем она своего сына.
За спиной вдруг раздался голос:
— Perdoneme, hermana.[10]
Люк обернулся.
На пороге, глядя на него в упор, стояли полицейские в форме.
ГЛАВА 40
Пока Фрэнки общался с водителями, которые слонялись у арочного входа на автостанцию, Люк в газетном киоске купил карту. Мальчишка что-то доказывал напористым тоном, которым сбил с толку даже копов.
Как оказалось, полиция пришла в хоспис по его душу. Расследуя убийство по горячим следам, полиция проверяла дружков мертвых грабителей.
Внезапно Фрэнки поймал взгляд Люка, поднял руку и указал на одного из водителей.
Через двадцать минут Люк, вспоминая мальчишку, уже сидел на заднем сиденье автобуса, который громыхал на юг по Гватемала-хайуэй. Перед отъездом Фрэнки стоял на остановке и, как дрессированный тюлень, махал рукой каждый раз, когда Люк выглядывал из окошка.
Большая желтая луна освещала зеленые равнины вдоль магистрали. Хотелось спать, но Люк держался. Было почти девять вечера, а значит, в Лос-Анджелесе 19:00. Он порылся в сумке и вытащил спутниковый телефон.
Интересно, найдет ли сигнал со спутника металлическую консервную банку, движущуюся со скоростью пятьдесят миль в час? Телефон уверенно пискнул. Люк нажал зеленую кнопку «Шифровать», затем кнопку «Отправить».
— Ты где? — без предисловий спросил Сэмми.
— К северу от Гватемала-Сити. — В суде такой ответ не сочли бы за ответ, но здесь не суд, а Люк до сих пор считался беглецом. Говорить больше положенного он никому не собирался. — Что узнал?
— У «Зенавакса» есть офис в Рио-Дульсе. Знаешь, где это?
— Нет, но найду.
Сэмми выдал точный адрес и номер телефона филиала компании и спросил:
— По девушке пока ничего нет. Как твои дела?
Люк описал разговор с монахиней и объяснил, что держит путь к церковному приходу пропавшего священника. Названия города он не упоминал, а Сэмми и не спрашивал.
— Завтра, — напомнил Уилкс. — Жди новостей.
Телефон Сэмми отключился раньше, чем Люк надумал уточнить, каких именно.
Когда водитель растолкал Люка, тот едва не испугался спросонья.
— Estamos aqui. Pactumal.[11]
На часах было 22:17. Люк спрыгнул с места и взвалил рюкзак на левое плечо. Когда он спускался по ступенькам, жгучая боль от ножевой раны пронзила руку.
Автобус уехал. На другой стороне дороги, попыхивая сигаретой, стоял Фрэнки. В ярко-желтой куртке он смотрелся, как пасхальное яйцо.