— Да, — выдохнула я, — настоящее произведение искусства!
— Это я сделал так, для души, — признался ювелир. — Серебро сейчас не актуально. Если нравится — берите в залог нашего будущего сотрудничества.
— Ну, если вы настаиваете, — я примерила кольцо на указательный палец и посмотрела его на свет, как оно играет, — большое спасибо за подарок.
— Да не за что, — махнул рукой ювелир и продолжил: — В общем, через год я работал со всеми цветниками — полудрагоценными камнями, а за моими комплектами с малахитом в технике объемной филиграни выстраивались очереди. Семеныч стал относиться ко мне как к сыну, тем более что своей семьи у него не было. Со временем передал мне мастерскую, а после смерти оставил даже квартиру. Мало-помалу я стал подниматься. Завел нужные связи. Драгоценные камни открывают много возможностей, если относиться к ним с любовью, а они знают, что я их люблю.
Прохаживаясь по мастерской, я как бы невзначай оказалась у мешков, стоявших в ряд за шлифовальным станком у стены. Быстро наклонилась, открыла один незавязанный:
— Викентий Иванович, а здесь что?
В мешке лежало нечто похожее на зеленоватый щебень, местами с вкраплениями целых зеленых кристаллов. Ювелир проворно подскочил ко мне и закрыл мешок:
— Это ничего. Дорожку собираюсь делать, привезли щебенку, и я приказал отнести ее сюда, пока мастер не придет, чтоб глаза не мозолила.
— Щебенка-то с Урала, небось с железнодорожной насыпи из-под Асбеста, — ухмыльнулась я, не в силах сдерживаться.
— Тьфу ты! — с разочарованием бросил ювелир. — Я что-то забыл, что вы в камнях не хуже моего разбираетесь. Вообще-то это не ваше дело.
— Я просто интересуюсь, — пожала я плечами, — так что, во всех этих мешках «зелень»?
— Не во всех, — осторожно ответил ювелир, — вы должны молчать об этом. Я не мошенник. Я спасаю камни от всяких недоумков. Вам, Евгения, невдомек, сколько великолепных камней могли погибнуть в руках дилетантов, ведь очень многое зависит от правильной подготовки к огранке и самой огранки. Здесь нужен тонкий математический расчет, талант и многое другое. Очень непросто выявить красоту в куске щебня… — Он запнулся, а затем махнул рукой: — Ладно, пойдемте отсюда. У меня есть что-то более интересное для вас.
— Люблю сюрпризы, аж сил нету, — сказала я без энтузиазма.
Через галерею мы прошли в место, являющееся еще одной большой гордостью Павлова. Оказалось, что прямо к дому пристроен настоящий зоопарк с террариумом. В центре зверинца находился бассейн со средних размеров акулой. Рядом другой бассейн с тремя крокодилами внушительных размеров, которые мирно грелись под лампами на подвесном островке. Стоило это целое состояние.
— У меня тут что-то вроде Диснейленда, — хихикнул ювелир, постукивая по прозрачной стенке бассейна, за которой в синей, подсвеченной снизу лампами воде кружилась акула.
— Да, можно билеты продавать, и народ повалит, — согласилась я, косясь на пару пантер, с рычанием метавшихся в просторной клетке следующего зала. В другой клетке сидела мрачная горилла и сосредоточенно ковырялась в носу. Напротив две клетки — одна с волками, а вторая с гиеной. В дальних клетках сидели бурый медведь и лев.
— Тесновато тут, — пожаловался Павлов со вздохом, — животным нельзя так близко находиться друг от друга. Думаю на следующий год расшириться.
В этот момент в зал две женщины вкатили тележку, заваленную мясом. Павлов предложил мне на выбор покормить медведя или льва, но я вежливо отказалась. В террариуме, находившемся под зверинцем в полуподвальном помещении, он показал мне, как лихо управляется со змеями. Зацепил крючком двухметровую гремучую змею, выволок из аквариума, затем, бросив на специальный стол, зафиксировал и измерил, похваляясь, что его питомцы растут как на дрожжах. После вернул змею на свое место, продолжив повествование:
— Здесь у меня собраны самые опасные экземпляры: черная мамба, королевская кобра, габонская гадюка, краснобрюхий черный аспид, морская змея, гюрза, эфа и сетчатый питон — самый крупный экземпляр в мире — пятнадцать с половиной метров! Я, конечно, последнее не афиширую, так как животное редкое. Красная книга, охрана природы и подобное дерьмо. Ну, вы меня понимаете.
— А не боитесь, что они как-нибудь выползут и покусают вас? — спросила я, разглядывая наиболее эффектного обитателя террариума — питона, занимавшего огромный аквариум почти целиком.
— Опасность минимальна, — убежденно ответил Павлов. — Надежные запоры, электромагнитные замки, сигнализация с системой видеонаблюдения, вольеры и аквариумы, выполненные по европейским стандартам. За животными приглядывают специалисты, нанятые мной в настоящем зоопарке, кроме того, всех зверюшек хорошо кормят строго по времени. Даже если они сбегут — сытыми они не представляют опасности. Рептилии — так те и вовсе сонные, когда еду переваривают. Для них здесь почти рай. Температура, влажность, освещение поддерживаются автоматически. Система вентиляции также автоматическая. Кормежка от пуза. Если же произойдет невероятное и кто-нибудь пострадает от ядовитого укуса, то у меня прямо здесь имеется аптечка с набором необходимых препаратов и сывороток. А теперь пойдемте пауков смотреть.
— Так у вас еще пауки есть?! — делано восхитилась я.
В отдельном уголке подвала в небольших аквариумах сидели разного размера пауки. Большую часть из них я знала и в очередной раз подивилась пристрастиям хозяина к самым смертоносным тварям. Был здесь и каракурт, и черная вдова, укус которых вызывал смерть в страшных мучениях через два часа, менее опасные тарантул, формиктопус и его родственник птицеед, способный закрыть своим телом обеденную тарелку.
Ювелир воздел руки и торжественно произнес:
— Видите, сколько вокруг смертельно опасных существ, и все они в моей власти. Я все держу под контролем.
Видно, на моем лице что-то промелькнуло, потому что Павлов с обидой проворчал:
— Думаете — я треплюсь? А вот посмотрите. — Открыв аквариум с каракуртом, он аккуратно поддел его голой рукой и позволил побегать по ладони. — Это власть. Он как бы чувствует во мне какую-то внутреннюю силу. Его уникальный яд разлагает биологическую ткань, заражая кровь. Но, видите, он не использует свое естественное оружие. Видно, у меня есть какие-то экстрасенсорные способности.
— Да что вы говорите? — Сыграв крайнюю степень удивления, я ловко перехватила паука, и теперь он уже перебегал по моим пальцам. — Смотрите, чудо! Я тоже имею силу! — Сам трюк не доставлял мне приятных ощущений. Всяких пауков и гадов я не любила еще с операции в джунглях Амазонки, однако отрадно было видеть, как вытягивается лицо обескураженного ювелира. Он-то надеялся меня поразить. Не учел одного: что я тоже знаю этот трюк дервишей. Все волшебство заключалось в особенности поведения каракурта. Если его не прижать, то он никогда не ужалит.
— Посадите его в аквариум, — недовольно проворчал ювелир, открывая окошечко на стеклянной крышке.
Я сбросила паука в его стеклянный дом и машинально вытерла руку об одежду, передернувшись от отвращения. Перед моим мысленным взором стояли болота амазонской сельвы. Мы тогда неделю брели по ним, вдыхая влажные испарения и отбиваясь от кишащей вокруг живности, пока не вышли к заданной точке. Через каждые пять минут какая-нибудь козявка норовила внедриться под кожу, отложить яйца либо залезть в одно из биологических отверстий на теле. Словом, настоящий ад.
— Сейчас покажу комнату, где вы будете жить, — пообещал ювелир, поднимаясь по винтовой лестнице обратно в дом.
Я медленно шла сзади, продумывая свои дальнейшие ходы. Клиент запретил мне разрабатывать его жену, но версия была самая стоящая. Раз другие смотрятся бледно, то следует начать с этой, несмотря на запрет. Ему не обязательно же знать обо всех моих действиях. Потом только спасибо скажет.