Я прижимаю его к себе, почти не соображая от того вихря ощущений, что спиралью скручивают внутренности.
Стремительно приближая меня к кульминации.
Спустя ещё несколько мгновений всё тело напряглось, мелко подрагивая. Воздуха не осталось, и я захлебываюсь в собственном крике. Словно тону в океане экстаза. Погибаю от внезапно накатившего оргазма, повторяя раз за разом такое знакомое…
— Герман! Герман! Герман!
Он отрывается, но продолжает поглаживать клитор кончиками пальцев, одновременно поднимаясь. Тут же возвышаюсь надо мной.
Звук ширинки в голове звучит как выстрел из пушки. Прямо в сердце.
— Сдерживаться больше нет сил, Сонь. Так долго. Я ждал этого так долго.
Я судорожно сглатываю и веду взглядом вниз. По белой, уже влажной рубашке, по широкой, часто вздымающейся груди к расстегнутым брюкам. Бог мой.
Огромный, увитый тонкими венами член нетерпеливо выпрыгивает из боксеров наружу, слегка покачиваясь.
Я облизываю пересохшие от крика губы, словно до сих пор вспоминая вкус его белесой капли.
И очень хочу попробовать ее снова.
Именно поэтому не даю поднять меня вверх, а просто беру и сажусь на колени, широко раскрывая глаза от невероятно привлекательного вида налитой кровью головки. Втягиваю носом запах, что будоражит все нервные окончания.
Глава 41.
Подняв руку, я медленно обвожу кончиками пальцев контуры выдающегося размера.
Черчу линии темных вен, словно молнии, рассекавшей небо. Смотрю наверх, с удовольствием замечаю напряжение, сковавшее челюсть Германа. Капельки пота, выступившие на висках.
Его сильные, мускулистые руки, резко упершиеся в стену, словно ему трудно держать равновесие. И самое главное глаза, два темных омута, огонь которых сжигал меня заживо. Растворял в плавленом металле его страсти.
— Он скучал по тебе, — пошло хрипит Герман и одной рукой гладит мои волосы. Одну за другой вытаскивает шпильки из прически, распуская пряди, которые тут же наматывает на кулак, подталкивая меня ближе, носом к паху.
— Я тоже по нему скучала, — вытаскиваю язык и заменяю кончики пальцев, наслаждаясь каждым грязным мгновением нашего обоюдного желания.
Увлажняю орган по всей длине, чувствую легкое натяжение волос. Но оно не мешает, скорее бодрит, подталкивает лизать активнее. Переходить к более смелым, опасным, порочным ласкам. Например, обхватить ствол двумя руками, накачивать, пока я касаюсь языком нежной кожи яичек.
— Блять, Соня, — поднимает он голову вверх и шумно выпускает воздух. Давая мне возможность отдохнуть от плена взгляда и насладиться кадыком, выступающими под влажной рубашкой мышцами. – Это слишком после столь долгого воздержания.
Герман не выдерживает сладостной пытки.
Хватает меня подбородок пальцами, приставляет к губам свой инструмент желания. И я ни секунды немедля, жадно втягиваю его в рот…
— Ох, ты бы знала, как часто я представлял это. Сколько трудов мне стоило сдержаться во время массажа и не запихнуть член в твою узкую глотку, — выдавливает он из себя, а я внутренне улыбаюсь. Нет женщины, которую бы не обрадовало желание, практически одержимость любимого мужчины.
Герман стонет в голос, а я чуть мычу, разнося вибрации по нашим неуемным от похоти телам. Вызывая крупную дрожь наслаждения, которая накрывала и меня. Сначала от того, как сильно рука Германа мяла мою грудь, а вторая продолжала тянуть за волосы. Потом от пульсации органа, что заполнял мой рот.
Я медленно ласкаю ствол губами, чувствуя, как от происходящего внизу живота тлеют угли возбуждения, добавляя новую порцию жара между ног.
Я потянулась рукой вниз и пальчиками пытаюсь унять его, поглаживая влажные лепестки, то и дело проникая в сладкое местечко.
Герман все это время держит трясущейся рукой волосы, иногда вздрагивая, когда я языком задеваю уздечку, головку члена и тонкую, нежную кожу на мошонке.
Я знаю, что Герман сдерживает мощное желание схватить меня за голову и сделать процесс проникновения глубже, быстрее. Жестче. И мне хочется этого, хочется ощутить эту пытку, когда головка члена достанет стенок горла, и оно сожмется от рвотных позывов, доставляя любимому настоящий всепоглощающий экстаз.
Все потому что это еще одно доказательством его власти надо мной. Моей власти над ним.
Я замираю, почти выпустив член, и Герман понимает все правильно. Он стремительно сжимает голову руками, зарываясь в растрепанные волосы пальцами.
— Терпи, я постараюсь быстро, — рычит он и начинает дико вторгаться в шелковую влажность рта.
Резкие толчки приносят дискомфорт, но я знаю, что долго это не продлится. Сама продолжаю растирать обильный сок по промежности.
Я стону, чувствуя, как меня накрывает дрожь оргазма, а Герман, движимый похотью, еще быстрее подгоняет себя бедрами, проникая членом все глубже.
Оральное соитие создает пошлые, влажные звуки, и пока я задыхаюсь от все разбухающего члена, по подбородку обильно потекла слюна.
Проходит не больше минуты этой напряженной ебли в самое горло, когда от череды толчков и собственной кульминации я почти теряю сознание.
Но вдруг все обрывается.
Меня резким броском поднимают на руки, вдавливают в стену, а ноющее от желания нутро с трудом заполняет горячий, влажный орган. Практически протискивается в тесное пространство.
Я цепляюсь за Германа, сквозь туман похоти заглядывая ему в лицо. Вижу его безумие, так схожее со своим.
— Сексуальный маньяк.
— Вот и радуйся, что я не трахнул тебя до совершеннолетия. Потому что остановиться я бы уже не смог, — сопит он мне в лоб и крепче сжимает половинки ягодиц, средними пальцами их раздвигает, потирая между.
Я же еложу на его члене, словно подстраиваясь под размер органа, который сейчас будет меня насиловать. И я закусываю губу, когда Герман медленно ссаживает меня и с размаху натягивает обратно.
Как же я этого хотела. Сколько раз фантазировала. Сколько просыпалась ночами, представляя именно это. Я. Герман. И наше нескончаемое удовольствием, даруемое жесткими влажными ударами тел друг о друга.
Глава 42.
Герман задыхался и дрожал. Фантазии никогда не могли превзойти реальность: настолько это было невероятно, и судя по огню в его глазах, он был того же мнения.
Герман замирает, словно пытаясь сдержать волну оргазма, уже подбирающуюся ко мне. Потом медленно двигается назад и тут же возвращается, впечатывая в стену мое податливое хрупкое тело.
Я стону и вцепляюсь ему в шею ногтями, впиваясь в неё, царапая кожу, словно не желая его отпускать.
— Хочу, чтобы всегда так было, — пискнула я. Герман руками держал меня за ягодицы, то и дело их сминая. Губами уткнулся в изгиб шеи. Я чувствовала бьющуюся жилку внутри себя и влажные волосы, вдыхая умопомрачительный мужской запах, смешанный с моим ароматом возбуждения.
— От тебя с ума можно сойти, — шепчет он, пронзая меня тысячами игл наслаждения, пока лихорадочно целует шею и ключицы. Я немного подвигалась, словно устраиваясь поудобнее перед будущей скачкой. С бешеной скоростью Герман вколачивает член в мое узкое, влажное совершенство.
Глубже, быстрее, сильнее.
Удовлетворяя жажду, которая жила в нас так долго.
Резче, глубже, острее. Без страха, поддаваясь похоти и с завидным размахом предаваясь любви с тем, кого так долго любила. Герман сжимал челюсти от напряжения. А я наслаждалась каждым мгновением, запоминая каждый импульс, приближающий меня к финалу.