Он проникает все дальше, распирая меня своей стальной плотью. Неприятно, но иначе, чем когда насиловал в первый раз, иначе, чем вчера, когда просто терся об меня. Он пальцами трогает мой клитор, другой рукой нажимает на грудь.
Я стискиваю челюсти, сжимаю зубы, готовясь пережить все. Я все выдержу, даже это животное внутри меня. Что двигаться начинает чуть быстрее.
— Сладкая моя девочка, — как в бреду, спину целует, линию языком по позвоночнику ведет, посылая странные импульсы телу. Я пытаюсь их игнорировать, но они словно пузырьками шампанского в кровь вошли, бурлят, смущая, заставляя не кричать, а позорно постанывать.
Скотина такая, еще клитор мой натирает, а я не понимаю, почему вместо тошноты и ужаса чувствую терпкий мужской запах, ощущаю весь его размер. Чувствую, как он полностью во мне, как боль и дискомфорт медленно и верно сменяются чем — то запретным недопустимым мне ранее.
Из чего я делаю один вывод — я шлюха. Потому что нормальной женщине не может такое нравиться. Нормальная бы стала рыдать, а не постанывать на каждый медленный толчок, нормальная бы думала только о любимом, а не о том, как пульсирует комок нервов под мозолистыми пальцами, как соски горят в тяжелых ладонях.
Нет, нет, нет. Не хочу этого испытывать, не хочу даже мысли допускать, что это животное может мне принести удовольствие. И стоит ему подойти ближе, начать искрами бить все тело, как я просто кусаю себя за руку, причиняя боль и отгоняя позорный оргазм.
— Дура, — усмехается Леон, начиная двигаться чаще и буквально через несколько мгновений вжаться в меня всем телом, заливая изнутри горячим семенем. — Ну и нахера, ты же почти кончила.
— Нет, даже близко нет. Просто укусила себя, чтобы не выть от боли.
— Да, да, так я и понял, — вытаскивает он своего гиганта, целует меня в копчик и уходит в душ.
Я лежу, распластанная по кровати, не могу даже пошевелиться, чувствуя искры не наступившего оргазма. Ни за что. Я не должна получать удовольствие, чтобы он со мной не делал. Не должна.
Глава 14
Просыпаюсь от того, что дико жарко, словно меня положили прямо в печку.
Открываю глаза и понимаю, что прижата к огромному телу Леона. Поворачиваю чуть голову, упираясь взглядом в густую поросль на лице, улавливаю спокойное, глубокое дыхание.
Он и правда огромный, подавляет меня всем своим существом и силой, которой я просто не могу противостоять.
Сглатываю слюну, вспоминаю все ощущения, которые набросились на меня голодными волками. Только невероятным усилием я смогла их оттолкнуть. Но они придут снова, я даже сейчас чувствую запах этой чертовой псины, что буквально сводит внутренности, заставляет елозить и думать о том, какого это, когда этот гигант вторгается в меня, растягивает изнутри, заполняет своим ядовитым семенем.
Я же просила его, я предлагала деньги, а он…
Он бесчувственное животное, которому плевать на меня, плевать на мои мольбы. Ненавижу, ненавижу его!
Он уничтожил меня, сделал грязной, отвратительной и развратной, думающей не о своем нежном женихе, что мучается неизвестно где, а о том, что чертова вялая плоть давит на копчик, заставляя трепетать.
Я еле выбираюсь из тяжелых пут и вскакиваю, часто дыша. Я не хочу этого чувствовать, не хочу быть с ним. Я ненавижу его! — слезы градом, тело дрожит, руки в кулаки сжимаются. В груди такая боль, словно сердце ножом проткнули и садистки проворачивают, задевая самые чувствительные нервные окончания, словно зная, как именно причинять мне самые острые страдания.
Ноги несут меня к кухонному гарнитуру, рука сама хватает нож. Если я убью его, все закончится. Я тоже сяду в тюрьму и больше не смогу испытывать ничего ни к нему, ни вину, что изнутри разъедает. Самое главное, что мне не будет стыдно перед Колей. Потому что лучше убить или умереть самой, чем ощущать это к монстру, что подавил мою волю.
Я подхожу к кровати, заношу нож высоко, до натяжения всех связок и мышц. Он спит. Сколько можно спать.
Одно движение и его не станет. Одно движение и я свободна.
Внезапно он открывает глаза, сразу безошибочно находя меня в сумраке утра.
— Ну? Будешь бить или это очередная прелюдия?
— Я не посто ударю, я убью тебя!
— Ну это смотря, куда попадет нож. Ты хочешь, чтобы я мучился или чтобы умер сразу. Просто чтобы я мучился, можно ударить мне в бочину. Тогда без скорой я буду умирать довольно долго, сгорая в агонии боли. Если ударить прямо сюда, — тычет он в шею, по которой вьется странный рисунок. — То я умру от потери крови за пару мгновений. Еще можно ударить в пах, мне кажется, целишься ты именно туда, тогда…