— Что!? Б... — с трудом сдержался от бранной речи, вылез из-под одеяла, оголившись по пояс. — Гектор. Гектор! Женщины, вы заткнуться можете? Или это чересчур для вас? Взять и помолчать немного?!
Тогда я смирился с мыслью о невозможности поспать. Обреченно перевернулся спиной на кровати и запустил пальцы в волосы, приводя в порядок мысли и воспоминания. Разбудили, а проснуться не мог. Зевнул, мечтая, чтобы люди все разом померли и Каратели следом.
— Ты с попойки? — спросил второй приставучий голос, который расслышал от двери, освещаемой полоской света из коридора.
— С херойки! — ответил равнодушно потолку над головой.
Внутри всё бурлило, кипело от негодования, сейчас бы что-нибудь пнуть сильно. Люстру над головой? Потом стекло убирать с пола. Убираться не любил. Сонный туман в голове не давал трезво анализировать, глаза блаженно закрывались в предвкушении отдыха.
Прибыл домой сегодня в десять часов утра в это семейное «бомбоубежище», назовем так. Изначально этот дом на окраине округа являлся родовым гнездом, пока мать с отцом не умерли.
Тогда же пришлось брать ответственность на себя и идти добывать пост зама Карателей по округу голыми руками. Когда в честном бою, когда нет.
После того, как стал Гектором, переехал в однокомнатную квартиру, стал пользоваться авто отечественного производства десятилетней давности. Это всё равно, что разъезжать на велосипеде, так же тепло зимой, красиво и комфортно заднице. Я ходил в двух джинсах и пяти футболках и в довершении бухал. Идеальное алиби.
Еще не один тупой человечишка не сопоставил, что я — Гектор и есть Гектор — зам Карателей по округу.
— Мелкую убери! — скомандовал громко. — Или желаешь дочери продемонстрировать особенности мужского пробуждения?
— Анжел, девочка, выйди, пожалуйста! — более мягким голосом попросила родительница.
Я внимательно проследил, как две приставучие особи женского пола покинули комнату и оставили почти полный мрак наедине со мной. Один на один и даже дышать становилось спокойнее, когда находился в полной тьме, скрываясь от всех. Никто не видел моей сущности. Это состояние успокаивало с юности. Я не боялся темноты, всегда был ее частью.
Поднявшись с кровати, в огромные стеклянные окна увидел уличный фонарь, а на асфальтовую дорогу перед домой красиво падал первый снег. Первый снег в сентябре? Удивительно, впервые на памяти. Это тоже неплохое зрелище. Белые пятна на черном смотрелись красиво и не понять, кто кого поглощал? Тьма — белый или белый — тьму?
Извечная загадка, не поддающаяся разгадке.
Это моя комната с детства, но с недавних пор здесь появлялся редко.
Накинул шорты, предварительно выудив из длинного шкафа-купе. Футболку набросил на голое тело и пошел умываться: волосы и лицо намочил с целью взбодриться. В зеркале отчетливо просматривались опухшие веки и красные полопавшиеся капилляры на белках глаз. Я мягко говоря напоминал «красавчика», немудрено, что каждый второй считал алкоголиком или наркоманом.
На кухне нашел своих женщин, одна сидела на стуле в цветастом сарафане и смотрела, склонив белокурую голову к себе на колени. Покаянно. Признавала себя неправой из-за вторжения на частую территорию — комнату.
Обреченно вздохнув, громко произнес:
— Иди, включай красавицу! — махнул на дверь. Анжела, не поверив услышанному, подняла глаза, заулыбалась как будто ей подарили килограмм дорогих, вкусных лакомств. — Я скоро буду, с твоей мамой только поговорю.
Сестра возле плиты жарила что-то вкусное. На запах определилась картошка — это другой разговор. Уселся за стол, локти поставил на поверхность и подпер кулаками щеки.
— Прекрасная Елена, жрать хочу! — а потом спросил, отметив, изменения в сестре — она убрала темные пряди волос в пучок и надела черные, спортивные, теплые штаны, а сверху водолазку. — Куда собралась?
— Смена. Посидишь с Анжелой или вызвать няню? — сестра наморщила свой мышиный нос. Сразу дала понять, что второй вариант ей крайне не подходит, как впрочем и мне.
— Только посторонних не хватало, — буркнул, в сотый раз зевая.
Тогда же мне поставили огромную тарелку с жаренной картошкой и куском сочной говядины с кровью. В процессе еды вилкой едва не ткнул себе глаз.
— Поздравь с тридцать первым приводом к Карателям! — засмеялся сам над шуткой. Сестра не разделила оптимизма и юмора, скептически осматривала мое лицо. Обеспокоенно на предмет ушибов или ссадин. Не туда смотрела, радость моя, у меня не лицо, а тело — один сплошной синяк.
Руки убрал от тарелки и сложил под грудью, улыбаться больше не хотелось. Приступил к оценке слабого объекта перед собой.