Прошло часа полтора прежде, чем в квартиру вошли люди в форме. Среди них были следователь, участковый и оперативники.
Соседа опросили и выпроводили восвояси, хоть Михалыч и упирался как мог, говоря, что Гришу без присмотра оставить нельзя.
– За ним есть кому присмотреть. – Неумолимый участковый чуть ли не вытолкал соседа на лестничную площадку и закрыл за ним дверь.
Коржиков к этому времени сумел взять себя в руки и рассказал всё, что ему было известно. Мужчина не только страдал от потери дочери, но и сильно беспокоился за жену. Его убедили, что с его женой всё будет нормально, насколько это вообще возможно в такой ситуации.
Самого Владимира расспрашивали никак не меньше двух часов. Следователя интересовало всё, что он мог сказать о жизни Ирины, её друзьях, врагах, увлечениях.
Сенчуков пытался добросовестно отвечать на все задаваемые им вопросы.
Наконец полицейские ушли, оставив измученных морально и физически мужчин наедине с их горем.
Целых две недели Владимир Сенчуков метался между домом Коржиковых, где лежал всё-таки слёгший Григорий Александрович, и больницей, где находилась мать Ирины.
Но вот настал день, когда сосед Михалыч решительно выпроводил его:
– Всё, парень! Нельзя так! Сам свалишься. А я тут госпиталь устраивать не собираюсь. За Гришей я присмотрю, а ты иди домой и отоспись. Позвонишь мне вечером или завтра утром. Вот номер моего телефона, запиши!
Сенчуков хотел было возразить, но понял, что сосед прав, силы его на исходе, и покорно поплёлся в свою съёмную квартиру.
Глава 2
Едва занялся рассвет. В саду было так тихо, что даже ветер не проникал сквозь открытое окно.
«Как хорошо», – подумала Мирослава и повернулась на другой бок, чтобы досмотреть свой предутренний сон.
Но не тут-то было! До её уха как бы издалека донёсся звонок городского телефона.
Аппарат стоял на первом этаже, и Мирослава настаивала на том, чтобы вечером его отключать, а утром, лучше после завтрака, включать.
Но Морис был с ней не согласен. Мирослава сама не понимала, почему она мирилась с его упорством. Ведь доводы, которые он приводил, казались ей бессмысленными.
Например, Миндаугас утверждал, что их помощь может потребоваться людям немедленно, в том числе и ночью. Мирослава отвечала ему, что для срочной помощи существует служба спасения, полиция и «Скорая помощь», в конце концов! А мы не можем приступить к расследованию немедленно!
– А если людям нужна будет моральная поддержка? – возражал ей Морис.
– За моральной поддержкой среди ночи обращаются к родственникам, друзьям или в специальные службы психологической помощи! Мы-то тут с какого боку?
Морис предпочитал отмалчиваться, а телефон продолжал поддерживать связь их детективного агентства с окружающим миром круглые сутки.
Вот и на этот раз он начал надрываться ни свет ни заря.
Мирослава уже было сбросила ноги с кровати и готова была, сорвавшись с места, влететь вихрем в комнату Мориса и высказать ему всё, что она думает о его нездоровой привязанности к городскому телефону. И посоветовать удовлетворять потребность быть всегда на связи со страждущими с помощью личного мобильника. Он, конечно, возразит ей, что личный мобильник – он на то и личный, что не предназначен для решения рабочих вопросов. Но ей чихать на его возражения.
Однако не успела она надеть домашние туфли, как услышала поспешные шаги Мориса, устремлённые к лестнице, ведущей вниз.
Ещё полминуты, и телефон умолк. Мирослава догадалась, что Миндаугас снял трубку и вполголоса разговаривает с позвонившим им человеком. Слов было не разобрать, и она снова забралась в постель и задремала.
Прерванный сон ей досмотреть не удалось. Вероятно, подсознание не всегда успешно справляется с ролью киномеханика. Вот и на этот раз оно что-то перепутало, и сон был совсем другим. Но это не помешало Мирославе хорошо выспаться и спуститься вниз в хорошем настроении.
Морис, привыкший к тому, что она заходит на кухню каждый день примерно в одно и то же время, был занят приготовлением завтрака.
– Доброе утро, – обронила Мирослава.
– Доброе, – ответил он не слишком уверенно и спросил: – Как вы спали?
– Превосходно! Но твоя привычка не отключать телефон на ночь действует мне на нервы.
– Я знаю, – смиренно ответил он и тут же добавил: – Как раз об этом я и хотел поговорить.
– О чём?!
– О нашем новом клиенте…
– После завтрака! – отрезала она.
– Конечно, конечно, – поспешно согласился Морис.
Они допивали чай, когда она спросила: