Однако, вертлявый и обезумевший трактор, как мне казалось, умышленно рвался из стороны в сторону. Тогда папа ещё снизил скорость и "наглец", угомонившись, уже едва
тащился дорогой, обиженно пыхтя. Нас, нервно сигналя, обогнал синий самосвал, "ЗИЛ-130", тоже гружённый "до отказа" камнем, и лихо умчал вперёд, теряя дорогой мелкие камни. Нервно выкурив папиросу, папа пересел за руль. Переживая волнительную радость от своего первого "управления" трактором я устало молчал, с удивлением наблюдая как только что петляющая под трактором "кривая" дорога, вдруг успокоилась и превратилась в ровную, с радостно бегущими навстречу полосатыми бетонными столбиками по сторонам. Дорога, естественно, не изменилась - поменялся тракторист!
Но вскоре она таки изменилась и превратилась в узкий, крутой и затяжной второй подъём, слегка посыпанный глинистым песком вперемешку с хрупкими крошками белого известняка. Обе стороны подъёма заканчивались отвесными обрывами, примерно по метров пятьдесят глубиной. Обочину с двух сторон окаймляли торчащие и лежащие остатки ограничительных столбиков, что свидетельствовало о многочисленных неприятных и опасных случаях коварства второго подъёма. Перед подъёмом отец предусмотрительно разогнал трактор и, благодаря этому, тот легко преодолел средину подъёма и, замедляя постепенно ход, уверенно продвигался к его концу. Впереди, в метрах сорока, заканчивал "брать вершину" обогнавший нас синий самосвал. В самом конце подъёма его вдруг сильно тряхнуло и несколько камней выпало на дорогу, покатившись нам навстречу. Прыткий самосвал тем временем исчез из поля зрения. Отец крепко ругнулся, чего обычно не позволял себе в моём присутствии, и нервно включил "пониженную" скорость. Пару подпрыгивающих и катящихся навстречу камней удалось пропустить меж колёс, а следующий - мастерски отбить передним колесом трактора вбок и отправить в пропасть.
Мы с облегчением вздохнули, но не тут-то было! Видимо один из камней всё же угодил под колеса прицепа; наш трактор резко остановился и стал пробуксовывать на месте. Отец побледнел и добавил оборотов двигателю, чтобы попытаться сорвать трактор с места. Из-под задних колёс прицепа раздался рассыпчатый хруст и наш "Т-40" бросило вперед на полметра. Но, увы, скорость для преодоления подъёма была безвозвратно утеряна. Продвинувшись с замедлением еще несколько метров, трактор снова заскользил на месте. Папа тотчас снизил обороты двигателя до холостого хода, выключил скорость и поставил трактор на стояночный тормоз. Трактор перестало трясти и он поначалу замер. Но! Через несколько секунд тяжелый прицеп стал медленно, но неумолимо, тянуть его назад по скользкой поверхности подъёма. Песчаная присыпка не могла удержать трактор с прицепом на месте и, по-змеиному шипя, съезжала вместе с ними вниз...
В мгновение ока я припомнил наш вчерашний скромный ужин. Мы с отцом сидели за столом визави, а мама подливала нам в тарелки парующую борщовую гущу-добавку. Отужинавшая сестричка настойчиво пеленала в старое банное полотенце упирающегося кота на диване, пытаясь уложить его рядом с уже замотанной в носовой платок куклой. По черно-белому телевизору давали какой-то балет с мечущейся толпой балерин, внутри которой высоко попрыгивал непристойно одетый юноша. Потрескивала печка, подвывал дымоход; было тепло и уютно. Отец, смачно откусывал белый кусок хлеба с маслом и громко прихлёбывал. Я, конечно же, не отставал, хоть и знал из книжек, что воспитанные люди так громко не едят. Мама присев за стол, принялась рассказывать нам душещипательную историю про одного подвыпившего тракториста, доставленного едва живым к ним в больницу после аварии (его трактор свалился в какой-то овраг). Мы с отцом понятливо кивали и на историю, и на мамины слова о том, что нужно быть внимательным и осторожным в дороге, и что может не стоит брать к себе в кабину трактора ещё кого-то (меня, конечно!). Мама смотрела на нас и грустно вздыхала...