Отец устало улыбнулся мне с кабины, видно мой геройский вид был донельзя забавным, и ... осторожно сошёл на землю! Обняв меня за горячие плечи так, что там что-то хрустнуло, он молча оторвал меня от земли и понёс с собой...
-Ах ты! Ах ты ж дрын-колода! Барахлишь, да? На, вот тебе!!! На! На!! На-а!!!-
чудится мне иной раз (мрачною утренней порою) голос невидимого дяди Бори, заводящего где-то свой упрямый призрачный трактор; и мне непременно хочется поспешить ему на помощь, бережно неся сквозь годы и десятилетия новенький тракторный "пускатель", мой подарок, тщательно укутанный в плотную промасленную бумагу.
Домовой на чердаке
Меня не было дома больше месяца - гостил в Одессе у тёти Гали. Ласковое море, раскалённые пляжи, толпы бледных одесситов и загорелых приезжих, фруктовое мороженое на плоской палочке, ночная духота и неутомимые комары, - всё это осталось где-то далеко, промелькнув захватывающими видениями короткого сна. После суетливого и шумного города, родительский дом казался скромной загородной дачей и встретил меня соответственно - отвалившейся и оставшейся в руках старой калиткой. Всё ясно - отец отправился на защиту диплома!
Солнце давно перевалило за полуденную отметку. Мама ещё была на работе, а сестрёнка в детском саду. Я подался в отцовскую мастерскую, взял клещи, молоток и гвозди и занялся починкой калитки. Работать в тени большого орехового дерева было истинным наслаждением. К тому же из скворечника в его ветвях доносился дружный писк птенцов, к которым по-очереди подлетали с червяками и букашками в острых клювиках скворцы-родители. Птицам, конечно, было всё равно, кто соорудил для них из старого ящика этот неказистый, но крепкий домик, и кто в обнимку с ним шумно свалился весеннею порой со скользкого дерева, и кто спорил с отцом по поводу размещения внутри этого скворечника поперечного шеста! Птицы есть птицы...
Закончив ремонт калитки и лизнув пару раз большой палец на левой руке, по которому пришёлся единственный (зато какой!) удар слесарного молотка, я отнёс инструменты в мастерскую и выкатил оттуда свой запыленный велосипед. Подкачав колёса и наспех смахнув с велосипеда пыль, я отправился на нём в детский сад за сестрёнкой Светой.
Улицы были пустынны. Шумные и активные представители всех школьных возрастов разъехались кто куда, а дошкольники резвились за детсадовским забором под присмотром уставших за день воспитателей. Сестрёнка заметила меня издали и пока я заруливал на территорию детсада, она уже была готова ехать со мной домой. Я поднял её на руки и обнял, но... что-то в ней изменилось за время моего отсутствия. Вид у неё стал какой-то озабоченный, уставший и испуганный. Усадив её боком на раму, я поинтересовался, не обижал ли её кто в моё отсутствие. Сестричка отрицательно замычала в ответ и мы отправились домой через городской парк. Дорога через парк не самая близкая, но мне хотелось покатать сестричку на велосипеде, с намотанной на раму теплой кофточкой, а заодно и выведать у неё что же случилось.
Когда детсад остался позади, а мимо нас замелькали высокие кусты "волчьей ягоды", густые клёны и каштаны, сестрёнка поведала мне мрачную историю: