Борик
А я вам за это прихвачу по кусочку тортика и ещё что-то...
Вася
Вот как? Это меняет дело... И что же ты нам еще принесешь?
Борик
Бутылку лимонада! У меня одна еще осталась...
Я
Годится! И тарелку бутербродов...
Вася
Святая простота! Ладно... Мы закрываем глаза и как будто теряем сознание от страха, а тебе пять минут, не больше...
Я
Время пошло... Двери сам открывай, а то мы уже без сознания, понял?
Борик
Ага! Я мигом ...
Конечно, никакого лифта в нашем городке отродясь не было! Ближайший лифт находился примерно... в трёхстах километрах от него! Мы завидовали сверстникам, которым посчастливилось ежедневно ездить на настоящем лифте, нам же оставалось только играть "в лифт". Но, ничего, - пустой платяной шкаф запросто заменил нам настоящий лифт, пусть даже и застрявший!
Коэффициент трения
Деревянный брусок, напоминавший кусок свежего хозяйственного мыла, упорно не двигался по наклонной плоскости. Удивлённый Григорий Израилевич, учитель физики, подцепил ещё несколько блестящих грузиков на подвес, но упрямый брусок лишь лениво дрогнул и замер. Григорий Израилевич, увлечённо сдвинув на лоб тяжёлые очки с толстыми стёклами, сощурился и принялся рассматривать и ощупывать систему блоков, прочную нить и грузики на ней...
Мы обожали Израилевича, поскольку на его уроках было всегда интересно и весело, невзирая на сложность очередной физической темы. Он умел даже самую трудную и малопонятную тему разбить на серию темок попроще, чередуя их с забавными историями со своей школьной и преподавательской жизни. При этом он либо разговаривал с нами языком бывшего ученика, либо уважительно выслушивая нас, словно состоявшихся специалистов и светил технических наук.
В молодости Израилевич, помимо добросовестной учёбы в школе и университете, весьма успешно занимался лёгкой атлетикой, пением и игрой на музыкальных инструментах, благодаря чему имел стройную и подтянутую фигуру, роскошный бас и густую львиную шевелюру, венчающую царственный лоб. Его большие и внимательные карие глаза многократно уменьшались за стёклами очков, что дополнительно придавало всему его облику интеллигентскую завершённость и профессорский вид.
-Масса в норме... Блоки работают... Нить проходит свободно, - озадачено
бормотал Григорий Израилевич, - коэффициент трения скольжения одна десятая! Странно...
Класс заинтриговано шептался и снисходительно улыбался. Я же тем временем едва слышно доедал свой пустой пирожок, укрывшись за учебником. Без яблочного повидла пирожок не был таким вкусным, но мне предстояло его по-быстрому дожевать. Уничтожить, так сказать, вещественное доказательство. Что поделаешь, наука требует жертв! Вот и повидло с моего пирожка щедро пошло на увеличения силы трения бруска - для науки не жалко...
- Кто подскажет, в чём дело, заработает хорошую... - авторитетно забасил Израилевич, но тут дверь в кабинет приоткрылась и, похоже Владимир Иванович, другой учитель физики, выманил нашего в коридор. Григорий Израилевич поправил очки и, предложив нам повторить в течении пяти минут домашнее задание, вышел из кабинета. Это означало, что сейчас они с коллегой выкурят по одной-две папиросе "Сальве" или "Беломорканал" и что-то обсудят в лаборантской. Оба преподавателя любили покурить, но, когда встречались, их тяга к табачному дыму, как минимум, удваивалась!