Смотрел на него, мерил с головы до ног, револьвер перебрасывал из руки в руку и не находил слов, чтобы продолжить разговор на том же уровне дерзости и благородной силы, на который вызвало его заявление пионера.
- Я его помощник! - вдруг произнес Роман с другой стороны ряда.
И еще не успел присмотреться гестаповец к этому второму, кудрявому и задиристо улыбающемуся парня, как прямо около него откликнулись еще два голоса вместе.
- И мы тоже. Это наш штаб!
Это Олег и Юра Бахтадзе успели сговориться и решительно поддержали товарищей.
- Убрать этот… штаб! - словно уколотый шилом, крикнул офицер. Выпрямился и артистическим жестом сунул маузер в кобуру. - Штаб! У них везде штабы! Ненавижу большевистский штаб! Ганс! Передай их начальнику гидроэскадрильи. Скажешь, подарок от майора Гешке, он может выбросить в море этот… штаб.
Гешке презрительно скривил рожу, через плечо наблюдая, как солдаты торопливо и грубо выдергивали всех четырех из строя и, подталкивая автоматами, погнали к выходу.
Их повели через большой парк, где стояли автомашины, кухни, зенитные пулеметы. Солдаты группами и в одиночку спешили куда-то, переговаривались. На четырех мальчишек, которые шли в сопровождении двух автоматчиков, никто не обращал внимания.
- Может, убежим? - спросил Роман у Вани. И, не получив ответа, оглянулся на заднего конвоира. Тот что-то крикнул таким замогильным хриплым голосом, что Роман только плечами пожал.
За воротами лагеря на всем пути стояли автомашины, сидели на обочинах солдаты. В горах перекликались далекие одиночные выстрелы из пушек. Эхо гасилось в провалах и лесной чащобе на побережье моря.
- Об этом надо подумать всем, - только теперь ответил Ваня и, получив толчок в плечо, чуть не упал в придорожный кювет.
Больше ни слова не произнес ни один из них, пока не вышли на приморскую дорогу, пока не пришли снова на стоянку автомашин на берегу. В бухте на рейде колыхалось около двух десятков гидросамолетов.
Гул самолетных моторов, свертывание радиостанции на двух больших крытых автомашинах на время оторвали пионеров от их мыслей.
«Об этом надо подумать…» - сказал Ваня. Он сейчас у них вожак. И каждый думал.
Собственно, придумать что-то реальное о побеге - тяжело. Единственное, что всем приходило в голову - это напасть одному на конвоира, завязать с ним борьбу, чтобы остальные убежали, и погибнуть, потому что второй автоматчик, безусловно, бросится помогать товарищу.
Дальше уже начинались фантазии. Можно еще было неожиданно вырвать автомат и убить одного, а потом другого фашиста. Выстрелы бы услышали остиальные солдаты. Но у пионеров уже два автомата на четырех… С разгону наскочить на авто с пулеметом (это уже фантазия Олега), расстрелять прислугу, а самим - за руль и… Пулемет с кузова строчит вокруг, а машина мчится. Ее попробуют догонять на мотоциклах и спецмашинах. Но пулемет в умелых руках Вани обрывает погоню, загораживает подбитыми автомашинами дорогу, и путь к отступлению четырех героев свободен. Немцы, конечно, воспользуются к радиосвязью: ловите, мол, четырех коммунистов! Но где там их поймаешь, если машина в умелых руках Олега поворачивает туда, куда ему надо. Направо в горы, опять щукой выплывает где-то на дороге, как ледокол крушит все препятствия и мчится дальше… Могут по тревоге штурмовую авиацию поднять. Но в кузове ведь зенитный, а не черт знает какой пулемет…
- Стой! - грубо крикнул оккупант на замечтавшегося Олега.
Реальность, будничная и грозная, с болью отодвинула сладкие мечты подростка. Оторвала его от руля автомашины, которой он так сноровисто завладел в фантазиях.
Капитан гидроавиационного отряда Густав фон Пуффер сызмала воспитывался на море. Сначала отец, владелец одного из крупных доков на Везере, хотел, чтобы сын его был заместителем и наследником большого предприятия. Настойчиво учил в инженерно-морской военной школе. Но после 1933 года, когда предприятия фон Пуффера начали выпускать гидросамолеты и торпеды, он согласился, чтобы и сын специализировался на гидроавиации.
Будем справедливы и к Густаву - дитя большого достатка и неограниченной свободы. Учился как сам хотел, а в воспитании родители полностью полагались на новые юношеские отряды в школах - «гитлерюгенд». Там не в моде были сантименты, а вопросы совести, общечеловеческой морали считались отсталой и преступной «метафизикой». Шеф школы - морской волк, долго плавающий на подводных лодках, капитан первого ранга фон Бисмарк, дальний потомок бывшего канцлера Германии - изобрел оригинальный способ наказания для своих воспитанников. За то, что молодой Густав Пуффер в компании с другими воспитанниками фон Бисмарка раздели на улице канцеляристку своей же школы и одежду вернули только в баре за выкуп, - раздетая должна была выпить с Пуффером на брудершафт бокал крепкого вина, - шеф школы приказал в его присутствии перед всем классом повторить все от начала до конца…