Возможно, что такой метод воспитания должен был действовать по классическому постулату медицины: подобное лечится подобным. Но на Пуффера молодого он возымел совсем противоположное воздействие.
И, вырастая, он не каялся. А уже став командиром отряда гидроавиации особого назначения, очень часто охотно выполнял задания командования, выходящие за рамки обязанностей морской авиации.
Все это мы рассказали только для того, чтобы читателя не удивило внезапное решение Гешке послать «штаб» пионеров в качестве гостинца капитану фон Пуфферу.
Когда унтер-офицер докладывал ему об этом удивительном гостинце майора эсэсовского отряда, капитан стоял у стола, надевал перчатки какой-то излишне обесцвеченной пергидролем миниатюрной девушке. От того, что капитан умышленно надевал правую перчатку на левую, девушка раскатисто смеялась.
- Ну и что же? - спросил капитан унтер-офицера, ничего не поняв из-за смеха.
- Приказано отвести их к вам, господин капитан.
- Да, отвести. И что же?
- Не могу знать. Может, как-то… особенно утопите их в море?
Только тогда фон Пуффер посмотрел на унтер-офицера, смерил его взглядом, от которого у того закололо в пятах.
- Передайте вашему Гешке, что он дурак, а капитан фон Пуффер не акула и не функционер гестапо… Впрочем, давайте сюда этот штаб. Хотите, Жюли, я вам их подарю?
- Жюли, Жюли… Капитан хочет отвязаться от меня и дарит каких-то…
В этот момент тот же унтер впустил в комнату наших четырех героев. У Романа был синяк под глазом, у Вани на подбородке через губу засохли струйки крови.
Но ребята чувствовали себя достаточно бодро. Олег даже непринужденно улыбался, увидев девушку с такими испорченными пергидролем волосами.
Капитан рассмеялся. Его поддержала девушка, бесцеремонно подталкиваемая рукой своего кавалера.
- Ну и штаб! Все же передайте вашему трусу Гешке, что он дурак. Так это - штаб?
Пионеры оглянулись на конвоиров, понимая, что вопрос относится не к ним. Тем более, что немецкого языка ни один из них почти не знал.
Но и унтер-офицер воспринял реплику капитана не как вопрос, а просто как констатацию неприятного факта. И тоже не ответил.
Капитан и не настаивал. Он думал. Смотрел на пионеров, а думал неизвестно о чем. И если бы унтер не догадался спросить разрешения идти, капитан, видимо, еще долго не вернулся бы в действительность.
- Идти? Да, можете идти… Впрочем, позовите адъютанта. - И к пионерам: - Так вы штаб?
Ребята поняли слово «штаб» и тон вопроса. Утвердительно кивнули. Юра вышел вперед, чтобы заслонить собой Романа с подбитым глазом.
- Мы пионерский штаб, а не военный, - четко объяснял Юра с выразительным грузинским акцентом. Он и не думал оправдываться. Но возможные неточности в выяснении, кто они, беспокоили Юру, как беспокоит честного человека самая невинная неправда.
Офицер повернулся к девушке, вопросительно глядя на нее, и она тотчас же перевела эту фразу, безбожно переврав последние слова. Из того капитан понял, что «пионерский штаб - это то же самое, что и военная организация из детей советских офицеров».
- Вот как! Юные партизаны! - воскликнул капитан, как будто нашел именно то, чего ему так долго не хватало. Советские патриоты действительно начинали то в одном, то в другом месте донимать наступающие гитлеровские войска. Слово «партизаны» начинало все чаще появляться не только в штабной, но и общевойсковой речи гитлеровцев. Оно заставляло настораживаться и вызывало желчную злобу, особенно у офицеров.
Вошел адъютант. Короткие усики, торчащие под самым носом на молодом, почти юном лице обер-лейтенанта, свидетельствовали о его далекоидущих симпатиях к личности «фюрера».
- Самолеты готовы к старту, господин капитан гидроавиаслужбы! - отрапортовал адъютант, проскочив между пионерами.
- Да. Курту Веберу вести авиаэскадрилью. Вейгту - ее замыкать. Старт - зеленая ракета с моего самолета. Кстати, этот штаб, - показал на пионеров презрительным кивком головы, - нам не нужен… Впрочем, передайте об этом Вейгту. Простите, Жюли, может действительно подарить вам на память?
- О, нет, не надо, - отшатнулась Жюли.
Наши герои слышали этот разговор, догадывались, что говорят о них, но, кроме слова «штаб» и фамилии Вейгта, ничего не поняли. Послушно повернулись под толчками унтера, который пытался угодить расфранченному морскому летчику-офицеру, и вышли из кабинета.