- Берьем из отсек и… даем, канешно. - Он не совсем понимал вопросы и внимательно всматривался в Олега. Наконец, догадался: - Ах, так есть: ну, канешно же, даем через етот единственного люк. Немножко поцарапает бронза от люк, но ето ничево.
Летчик быстро подошел к совершенно незаметной с первого взгляда металлической двери, окрашенной под цвет стены. Быстро нашел отверстие для ключа и какой-то скобой начал настойчиво ковыряться, пока не открыл ту дверь. За нею было помещение специально для троса с дыркой для него через стену борта, теперь задраенную. Ребята увидели огромную кипу каната, удобно намотанного на вал лебедки. Даже зааплодировал кто-то:
- Красота!..
Ваня принял от летчика кольцо троса, который еще ни разу не был в действии на катере. Большой моток легко шевельнулся вдоль борта, трос ушел с Ваней в люк. С плота мальчишки приняли от Вани конец с кольцом, обмотали за бревно на плоту и, когда на плот вскочил Ваня, оттолкнулись от катера.
Ребята гордились своим изобретательным механиком Олегом. И все же не могли не отметить, что Горн в этой ситуации очень им пригодился. Это радовало пионеров. Летчик теперь уже полностью выздоровел. Все же он благодарен им, советским пионерам, в этом сомнений не было. А что будет дальше? Ведь намекал уже, чтобы и его ставили в очередь на ночные дежурства. Оружие, одежда теперь… Юра Бахтадзе не удержался при том разговоре:
- Искренне уважая ваши порывы работать и нести вахту наравне с нами, кацо Горн, давайте все же заранее договоримся…
- Я уже всьо понимайт, товарищ Юра. Не надо оружия. Я без оружия. И будем начинайт ето… ну… через цвай вохе - два неделя.
Разговор этот каждый помнил, он произошел не так давно.
- По-моему, - сказал Юра на плоту, - троса хватит до берега.
- Конечно, - поспешно согласился Ваня, вполне понимая, что Юра хотел сказать что-то совсем не о тросе. - За первый же пень или куст зацепим. Думаю, что хватит.
- А он, проклятый немец, с головой, многое понимает. На катере как у себя дома, - определил Роман.
- Что же ты хочешь, такой летчик! Да и возраст у него… Ему уже лет тридцать… - заметил Ваня.
- А здорово ему Юра напомнил. Корректный и не глупый немец.
- Ничего, Ромка, справимся как-то и с ним. А что оружия до черта на корабле… Не дрейф, ребята! Давай, Юра, заводи свой край, пристаем к косе. Так, так. А какая дисциплинированная маленькая девочка: молчит, ждет.
- Олега слушается. Он сухарь ей дал.
Троса едва хватило только до середины косы. Ребята суетились, чтобы как-то заякорить его в песке. Ваня послал Юру на плоту к катеру, а Роману пришлось держать трос, упершись ногами в песок. Ваня же лихорадочно решал проблему прикола.
Недалеко, почти на берегу, куда не доставали волны, возвышался засыпанный песком и галькой обломок каменной скалы. Ваня выбрал его в качестве опоры для привязи. Кол-весло обрубил и затесал лопаткой, чтобы удобнее было выгребать песок вокруг камня. Чем глубже вкапывался, тем больше убеждался, что он на верном пути. Глыба сидела прочно и достаточно глубоко в песчаном иле берега. Ваня даже был уверен, что она является одним из выступов прибрежной каменной гряды, засыпанной песком и галькой.
- Ну, давай трави, Ромка.
Трос привязали за выступ скалы глубоко в песке, заклинили тем же веслом кольцо и присыпали толстым слоем сырого песка.
- Айда, Олег, давай лебедку! - крикнул Ваня на катер.
А на катере Горн готовился наматывать трос и понимал, что он, идя в натяжку, будет наматываться не так хорошо, как разматывался. Тереть бронзовое отверстие люка, на катушке будет ложиться только одной стороной. Но выбирать было не из чего.
- Один раз будем так идти наш трос нах лебедка. Дальше… будем переделать, - советовался Горн с Олегом.
В это время прибыл и Юра, которого летчик начал опасаться. Юра не таился от пленного со своими чувствами обычной предусмотрительности, предосторожности. И это чувствовал пленный.
- Ну, как, кацо, готово, берайт?
- Яволь, иммер берайт! Только сигнал от берег ждем, - в том же тоне серьезности и игривости ответил Горн.
- Дава-а-ай! - эхом раздалось с берега. Юра подбежал к группе и встал на помощь Горну.
- Геноссе Горн, давай вдвоем!
Ухватился за кордиль возле рук пленного. Даже расчувствовался летчик от такого искреннего сочувствия юноши. Пустил Юру, чтобы удобнее было парню взяться и стоять, опираясь ногой при натяжении.
- Дава-ай! Дава-ай! - приговаривал, нажимая на кордиль. Почувствовал, как уместна была помощь Юры - трудновато еще приниматься ему за физический труд. Помощь Юры и его искреннее внимание даже сняли тот предыдущий налет антипатии.