Врач внимательно следила за километражными тумбами на трассе. Показалось, что слышала какие-то выстрелы сзади. После тридцать пятого километра сбавила газ, притормозила. Только теперь поверила, что все это не игра. Какие-то выстрелы далеко слышала, когда заглушала мотор, но вокруг все молчало. На тридцать шестом километре должна быть просека и дорога направо. Вот и столб, а затем и просека. Авто уже катилось по инерции. Врач только тронула педаль тормоза, оно и остановилось. Вышла из машины, огляделась. Направилась по дороге уверенной походкой. Стрельба в городе немного беспокоила. Где-то там ее отчаянный спаситель-капитан... Вдруг услышала, как кто-то включил мотор. Невольно оглянулась, хотя и ждала чего-то подобного: это авто должны немедленно отвести отсюда. Авто взревело натужно и двинулось дальше по дороге. На его месте стоял мужчина. Заметив женщину, бросился догонять ее
— Доброе утро, мадам Зельда. У нас все в порядке! — сказал на бегу.
— Доброе утро. Спасибо, не жалуюсь. Только не понимаю. А где тот немецкий летчик, мой спаситель? Там такая стрельба началась.
— Мы ждали той стрельбы значительно раньше. А с капитаном вы увидитесь завтра, если... ничто не помешает. Вот сюда, пожалуйста, лесом пройдем. Вы не устали?
— О, нет, спасибо. Все это так загадочно.
— Не так загадочно, как четко. Хорошо подготовились. Пока вроде все в порядке. Могу вам сказать и остальные планы. Сейчас мы идем к леснику на участок. Он поселит вас на две-трое суток в одном из своих охотничьих домиков. Это вполне безопасно. Вас присмотрят там... Потом переведут ночью к одному летчику, где и поселят на длительное время. Возможно, со временем вывезем куда-то дальше. Во всяком случае фашистам уже вас не достать.
— А кто же тот капитан, если это не секрет?
— Бывший гитлеровский летчик. Замечательный и верный товарищ. Вы, кажется, должны были бы помнить одного поляка, друга Каспара Луджино по испанским событиям.
— Как же, помню. Где он?
— Он организатор вашего освобождения из гестапо и друг этого летчика! Теперь борется вместе с нами в отряде «Свободная Франция».
Молочная занавеса чуть шевелилась под дуновением легкого ветерка над островом. Сквозь утренний туман кое-где просматривались густые ветви деревьев, обрывы. Океан словно подкрадывался к той кисейной пелене и обессилено ревел волнами. Туман медленно отступал в заросли, снимался облаком вверх. На побережье широкая песчаная коса действительно огибала почти половину острова прекрасным пляжным поясом. Повернув раз и примерившись, самолет зашел на посадку и мастерски приземлился. Не выходя из кабины, летчик осмотрел место посадки, прикинул в уме, как будет взлетать, потом подошел к радисту, который уже включил радиоаппаратуру.
— Алло, говорит Адамсон. Самолет «Эфир 47», «Эфир 47»! Да, да, Адамсон. Прекрасно приземлились. О'кей! Пионеры? Записывайте, да, да записывайте: четверо советских мальчишек и девочка... категорически отказались вернуться на коммунистическую родину! Да, отказались, это я вас уверяю. Сняли красные пионерские галстуки и в слезах умоляют забрать их, спасти от коммунизма! Да, да, четверо ребят и девочка. О'кей, все как один отказались возвращаться в Советы. Везу их на базу «Корсар»! Подготовьте корреспондентов. Адамсон. О'кей!
Сбросил наушники и, наконец, пошел к двери. С них уже свисал трап. Члены экипажа осматривали самолет, осторожно поглядывая на волны океана.
— Видели их? — спросил он, спускаясь по трапу на приглаженную волнами приливов шлифованную гальку.
Механик неуверенно оглянулся вокруг, пожал плечами. Туман брался лепешками, поднимаясь над островом.
— Не видно, наверное, там... — показал кивком головы на лес и горы острова. Адамсон потянулся на чистом воздухе, сделал несколько гимнастических упражнений.
Всходило солнце. Окинув взглядом побережье, Адамсон повернулся и пошел вдоль берега к крутым лесистым берегам. За ним двинулись еще двое из экипажа.
Песчаная коса понемногу шла вверх, острые большое скалы высились над лесом. Показалась и недавно утоптанная тропинка. Адамсон довольно улыбнулся. Тропинка то карабкалась на кручу, то спускалась в долинку, заросшую свежей растительностью.
Пилот спешил. Вышел еще на один холм и вдруг увидел... Закрытый со всех сторон вековечной растительностью, на зеркальной поверхности небольшого залива стоял военный немецкий катер производства бременских заводов. С обрыва на борт катера были переброшены деревянные лестницы.
— Видимо, пионеры еще спят в каюте, — насмешливо сказал Адамсон к своим спутникам.