У кого найдется доброе слово для женщины, которая спала с двумя самыми могущественными мужчинами своей эпохи? Определенно, не у римских историков. Клеопатра воплощала собой вдвойне опасное сочетание; она была женщиной и властительницей, а еще Еврипид предупреждал за много столетий до этого; умные женщины опасны. Римскому историку ничего не стоило объявить, что иудейская царица была чисто номинальной фигурой, а через шесть страниц обвинить ее же в непомерном властолюбии. Или вот еще пример. Брачный контракт первого века до нашей эры обязывал будущую жену быть кроткой и покорной. Он же запрещал ей опаивать мужа зельями. Мы не знаем, любила ли Клеопатра Антония и Цезаря, но нам доподлинно известно, что она вертела ими, как хотела. С точки зрения римлян, египтянка обоих «поработила», хотя на самом деле они сыграли вничью: властолюбивая женщина против вероломного мужчины. Когда у жены первого римского императора Августа спросили, в чем секрет ее влияния на мужа, та ответила: «Я всегда была скромна и благонравна, всегда готова услужить супругу, не лезла в его дела и притворялась, будто не замечаю его многочисленных фавориток». Конечно, эту формулу не стоит понимать буквально. Да и Клеопатра была сделана из другого теста. Ей ничего не стоило призвать к ответу великого полководца в разгар увеселительной рыбалки под томным александрийским солнцем.
В Риме считали греков лживыми и развратными. Македонянка Клеопатра тем более была под подозрением, ведь ее соплеменникам молва приписывала «особую склонность к изощренному обману». Римляне, сколько бы они ни отпирались, были падки на экзотику и эротику; а Клеопатра была истинной дочерью мистического Востока, плоть от плоти его загадочной, пропитанной чувственностью земли, столь же прихотливой и непредсказуемой, как приливы Нила. Повстречав ее, мужчины теряли головы и напрочь забывали о долге. Царица осталась загадкой даже для Плутарха, оставившего нам жизнеописание Марка Антония. Историк девятнадцатого века простодушно утверждает, что на момент встречи с Цезарем она была «легкомысленной девицей шестнадцати лет от роду» (хотя на самом деле Клеопатре исполнился двадцать один год, и ее можно было назвать вполне взрослой женщиной). Дурная слава Востока основательно испортила репутацию царицы, но она ведь и вправду родилась в этом пряном краю интриг и сладострастия. Недаром Цезарь вошел в историю, а Клеопатра стала легендой.
Поиски правды существенно затрудняет и то, что римские биографы Клеопатры сами не слишком глубоко знали историю. Это хорошо видно из их произведений. Все мы, подобно Марку Твену в переполненном туристами Ватикане, порой предпочитаем копии оригиналам. Античные авторы не исключение. Они охотно пересказывали старые предания и приписывали Клеопатре чужие грехи. В те времена в исторических сочинениях ценили размах, а вовсе не точность. В античных текстах злодеи вечно носят вульгарный лиловый цвет, обожают лакомиться жареными павлинами, умащают тела драгоценными мазями и плавят жемчуг. Если вы развратная и жадная до власти египетская царица или жестокий пират, вам сам бог велел выбирать экстравагантные аксессуары. Богатство и беззакония шли рука об руку; негодяи наряжались в золото и пурпур. Так история превращалась в миф, а люди в богов. Клеопатра принадлежала к тому миру, в котором можно было услышать лиру Орфея и увидеть яйцо, из которого явилась на свет Елена Троянская (это случилось в Спарте).