Итак, Ирод вновь обошел Клеопатру, которой не Оставалось ничего иного, как беситься с досады, тем более что она была уверена: на полпути Ирод не оставшихся. Время шло. Готовясь к новой войне с парфянами, Антоний вступил меж тем в Сирию. В Иерусалиме приблизился праздник Кущей, посвященный странствованию евреев по пустыне после исхода из Египта. Аристобул явился на нем впервые в качестве первосвященника. Народ приветствовал юношу, видя в нем асмонеянина, потомка законных царей Маккавеев, завоевавших некогда независимость Иудеи. Восторги толпы были косвенным осуждением Ирода, узурпатора, царя, навязанного иудеям римлянами.
Праздник завершился пиршеством во Дворце Александры в Иерихоне. Дружески беседуя с женой, тещей и шурином-первосвященником, Ирод, казалось, примирился с новым разделом власти в семье. После пиршества он отправился вместе с Аристобулом в сад. Они подошли к пруду, где купались придворные. Ирод предложил Аристобулу последовать их примеру, но молодой человек сказал, что достоинство первосвященника не дозволяет ему обнажаться в публичном месте. Он подождал, пока стемнеет, и вошел в воду. Придворные окружили его, смеясь и заставляя нырять. Внезапно заметили, что юноша не появляется более на поверхности.
«Случайная» смерть Аристобула повергла Ирода в глубочайшую скорбь, и он устроил ему великолепные похороны. Александре не оставалось ничего иного, как слать нового гонца к Клеопатре. Та потребовала от Антония призвать к себе Ирода и лично произвести расследование. Антоний повиновался и призвал Ирода в Апамею.
Вскоре Клеопатре стало известно, что Ирод вернулся в Иерусалим, очищенный от всех подозрений, мало того, теперь он распускает слухи, будто Антоний просил Клеопатру ни в коем случае не вмешиваться более в дела Иудеи. Одновременно Клеопатра получила призыв о помощи от Мариамны, которой пришлось спасаться бегством из Иерусалима. Ирод, как выяснялось, велел своему дяде Иосифу умертвить Мариамну в случае, если он не вернется со встречи в Апамее, но Иосиф сообщил об этом приказе Мариамне.
И тут до Клеопатры дошли новые вести. Ирод велел заковать Александру в цепи, а Иосифа умертвить. Антоний отправился меж тем воевать на Восток. Впавшую было в немилость Мариамну Ирод вновь простил, и она вернулась в Иерусалим.
Итак, против Ирода Клеопатра оказалась бессильна. Тот выворачивался из любого положения и в душе, казалось, издевался над ней. Умей, однако, Клеопатра читать будущее, она знала бы, что после ее смерти эти победы дорого обойдутся Ироду: на основании ложных подозрений иудейский царь умертвит Мариамну, но не сможет вырвать из сердца любви к этой женщине, и ее призрак, являясь убийце, доведет его до безумия. Но это уже другая история. Для нас важно, что дружба между Антонием и Иродом дала новые аргументы противникам брачного союза Антония с Клеопатрой. Перипетии этой истории вновь напоминают нам о политической уязвимости Клеопатры, заговор Мариамны и Александры раскрывает механизм супружеских отношений, демонстрирует, вели можно так выразиться, независимость Антония. Уж если он не посчитался с желаниями Клеопатры в таком сравнительно малом вопросе, как ссора в царской семье в Иудее, вряд ли бы он позволил помыкать собой, когда дело коснулось будущности его империи и его отношений с Римом.
Таковы обстоятельства. Отношения между автократором и египетской царицей в момент второй парфянской кампании трудно охарактеризовать как любовь-страсть. Подстраиваясь к своему стареющему мужу, Клеопатра потакает всем его прихотям, всем, разумеется, кроме тех, которые сулят ей беды. Тем не менее они по-своему, очевидно, любят друг друга, их ссоры, пусть жестокие, служат подтверждением этой мысли, напоминая странным образом отношения четы Антоний — Фульвия, когда у женщины, что, впрочем, нетипично для той эпохи, появились общественные права и она не желает, чтобы дела решались помимо ее воли. Возможно, Антоний ощущал потребность в такой ситуации.
Но это еще не значит, что он не умеет поставить на своем, — примером тому может послужить все та же Фульвия. Самостоятельной тактики он придерживался при встрече с Иродом в Апамее. Самостоятелен он и сейчас, углубляясь с войском в Армению.
Глава IV
Развод с Римом
С той поры как Антоний и Клеопатра поженились, царицу не покидает горькое чувство, что она царствует в одном только Египте. Разумеется, царство изрядно увеличилось, оно приблизилось к границам некогда Великого Египта; разумеется, для дочери незадачливого Птолемея Авлета достижение было значительным, взлет впечатляющим, но ведь все держится, по существу, на ее союзе с Антонием. Октавиан, Октавия и Ирод единодушно считают это слабостью Антония и преимуществом Клеопатры.