Глава I
На сцене появляется Октавия
У Клеопатры тотчас возникло желание увезти Антония в Александрию. Необходимо было поддержать свое достоинство супруги и матери.
Египтянам надлежало увидеть автократора, а тому предстояло познакомиться со своими детьми. Да и поездка не могла ни в коей мере воспрепятствовать приготовлениям к новому парфянскому походу. Однако поспешность Клеопатры была вызвана в основном вестями из Рима.
Во-первых, триумвират распался. Пока Антоний сражался в Парфии, Октавиан начал военные действия против Секста Помпея. Хотя Лепид увел целый ряд легионов в Северную Африку и Октавиану пришлось туго, он в конце концов все же одолел Помпея. Зато теперь против Октавиана выступил Лепид. Октавиану, однако, вскоре удалось отвести его происки и отстранить Лепида от политической деятельности.
Итак, Октавиан существенно усилил свои позиции. После триумфального въезда в Рим он заявил, что откажется от всех особых полномочий, если только Антоний по возвращении из парфянского похода сделает то же самое. Короче, инициатива перешла к Октавиану. Сенат отметил младшего соперника Антония почестями, и отныне ведущая роль в союзе перешла к Октавиану.
Успех в войне с парфянами и покорение Востока стали теперь для Антония главным условием его победы в Риме. Клеопатра не могла не понимать этого, она чувствовала: всякая новая почесть, оказанная Октавиану, подталкивает Антония к реваншу. Расплатиться за этот реванш предстоит ей, Клеопатре, и лишь Александрия с ее престижем, ее богатством, ее славой способна заслонить собой мечту о Риме в душе Антония, убедить его, что лучше быть властелином Востока, чем полувластелином Рима.
В то же время Клеопатра не пренебрегала сношениями с Римом. Туда доставили весьма подробные сведения о рождении сына Антония. После антиохийского брака это произвело впечатление и на Октавию и на Октавиана. И только после этого в Рим пришло известие о том, что» Антоний поспешил вместе с Клеопатрой в Александрию…
Клеопатре не понадобилось больших усилий, чтоб убедить Антония действовать в русле ее политики. Во-первых, он не хотел, не добившись успеха в Парфии, осложнять свои отношения с Октавианом, а во-вторых, Клеопатре помог случай. В тот самый момент, когда Антоний был уже готов отплыть с Клеопатрой в Александрию, ему донесли, что Секст Помпей намерен укрепиться в Малой Азии, завязать отношения с парфянами и таким образом продолжить военные действия. Это создавало определенную связь между борьбой, которую вел Октавиан с Помпеем, и походами Антония на парфян, Антоний послал против Секста Помпея одного из своих полководцев и взошел на корабль с намерением отдохнуть в Александрии, удовлетворенный тем, что неотложные дела решены и что не существует пока напряженности в его отношениях с Римом и, следовательно, с Октавианом.
Такое половинчатое решение полностью устраивало Клеопатру. Ей нужна была не вражда между Октавианом и Антонием, а своего рода противостояние, она не желала поражения своему мужу в Парфии, но одновременно опасалась, как бы он там не одержал решительную победу. Помимо всего прочего, и она и Антоний были приятно поражены посланием царя Мидии, вассала Фраата, который ополчался на своего сюзерена. Мидийский царь предлагал Антонию вернуться с войском на Восток и завоевать сообща Парфию. Плутарх сообщает: «Новые и самые радужные надежды открывались Антонию. Если в прошлый раз, чтобы одолеть парфян, ему недостало, по-видимому, лишь одного — многочисленной конницы, вооруженной луками и стрелами, то теперь она была в его распоряжении, и вдобавок без всяких Просьб с его стороны, напротив, он еще оказывал услугу другому…» [46]. Антоний решает немедленно вести войска в Армению. Клеопатра следует за ним в Сирию. Здесь им становится известно, что Секст Помпей, о судьбе которого Антоний заранее не распорядился, был взят в плен и предан смерти. Выходило, что Октавиан никак не может считать себя полководцем, он не одержал ни одной значительной победы, в то время как Антоний, казалось, может вот-вот сделаться повелителем Парфии. Но действительность разрушила его надежды. Армия, как убедился Антоний, в материальном, а главное, в моральном отношении не готова к походу. Дружеские чувства армянского царя оставались под сомнением, к тому же картина отступления из Парфии, особенно перехода через горы, была еще слишком жива в памяти солдат. Да и на чисто дипломатические приготовления, на согласование действий с индийским и армянским царями требовалось еще какое-то время. Кроме того, надо было дождаться подкреплений из Италии, прислать которые повелел Антоний. И он переносит кампанию на будущую весну.
Таким образом, дела Октавиана стали поправляться. До сих пор все складывалось так, что Антоний и Клеопатра были хозяевами на Востоке, в то время как у погрязшего в римских делах Октавиана не было сил вмешиваться в их предприятия. Теперь Октавиан становится их помощником: он присылает Антонию из Италии две тысячи отборных конников, цвет римского войска. Одновременно он отправляет деньги, продовольствие, делает все необходимое, чтобы поднять дух армии и доказать, что Рим не забывает о своих солдатах. Более того, не кто иной, как Октавия, везет его дары в Египет.
Клеопатра от удивления бурно реагировала на предполагаемое появление Октавии. Плутарх уверяет, что она ломала комедию. Царица постоянно плакала, похудела. В это время она удвоила свое внимание к Антонию. Впрочем, если учесть, сколь высока была ставка в игре, то в искренность Клеопатры можно поверить. Ей надлежит во что бы то ни стало воспрепятствовать сближению Антония и Октавии. И она использует свое женское оружие, может, делает это слишком демонстративно, с дурным вкусом, но не скажешь, что глупо. Но проигрыш слишком опасен, и направленный Октавианом под видом дружественной помощи удар так хорошо рассчитан, что страх Клеопатры не лишен оснований. Вероятно, в интересах Антония было бы примириться с Октавией и использовать те возможности, какие давал ему союз с Октавианом. Можно пуститься в предположения, «что было бы, если бы…», и представить себе иной вариант событий. Но с точки зрения Клеопатры уход Антония из сферы влияния означал бы полную катастрофу. Ситуация для нее была иной, чем зимой 40 года после встречи в Тарсе. Ее подданные тогда считали, что она забавлялась с Антонием, рожая ему близнецов, как некогда забавлялась с Цезарем. У Антония, Так же, впрочем, как у Цезаря, была жена римлянка, И он заменил ее Клеопатрой, когда та умерла, так что ничего особенного в этом не усматривали. Но сейчас, когда Антоний женился на Клеопатре, бросил ради нее Октавию, его возвращение к прежней жене означало бы охлаждение к царице-египтянке. Приключения в Иудее были слишком памятны Клеопатре, чтобы усомниться в опасности: с исчезновением Антония заговоры будут зреть один за другим. Ирод и прочие враги воспользуются ситуацией, чтобы разделаться с нею, возникнут тысячи угроз, Египет станет предметом чужих вожделений, Цезарион и остальные ее дети обречены на гибель. Тем боже что Октавиан не остановится на полпути. Он не удовлетворится видимостью примирения между Антонием и Октавией, он добьется того, что Антоний окончательно порвет с Египтом.
Не вдаваясь в раздумья, Антоний написал Октавии, чтоб та остановилась в Афинах и дожидалась там его возвращения из нового парфянского похода. Хорошие отношения между Антонием и Октавианом все же сохранились. Вряд ли даже после этого недружелюбного жеста Антония Клеопатра намеревалась всерьез спровоцировать разрыв между своим супругом и усыновленным внуком Цезаря.
Мир в Риме был таким образом сохранен, но и союз между Антонием и Клеопатрой упрочен. Подобно тому как Клеопатра осталась верна Антонию после парфянской авантюры, Антоний остался верен Клеопатре, когда Октавиан попытался их поссорить. Они доказали друг другу, что их союз сильней их самих, что перед лицом Востока они связали себя узами великой прочности и разобщение приведет к падению обоих. Для Антония это означает, что ему предстоит теперь действовать без оглядки на Рим, посвятить все свои силы Востоку. Даже если в глубине души он полагает, что Восток — это не более чем ступень к абсолютной власти.