— Мама! Ты всё время вспоминай, что я тебя жду!..
И заканчивая сборы в дорогу, Маргарита отдавала рабыням последние распоряжения, сжимая в пальцах правой руки подарок дочери. А оставшись наконец одна, разрыдалась, вспомнив внезапно себя в детстве, маленькую Мар, запускающую волчками александрийские монетки...
Акций — это мыс и город на Западе Греции у входа в Амбракийский залив. Битва при Акции давно уже сделалась легендой, мифом, красивой сказкой о любви и войне. Потому что именно в этих двух темах — в любви и войне — поэты и художники черпают необычайно много вдохновения! Заметим ещё раз, что объявив о начале военных действий против Египта, Цезарь Октавиан не упомянул Антония, то есть эти военные действия уже нельзя было назвать эпизодом гражданской войны, эпизодом конфликта между триумвирами. Нет, это была война между двумя государствами, между Римом и Египтом! И Марк Антоний в этой войне фактически исполнял роль предателя!.. Хронисты и историки трактуют эту войну как победоносную для Октавиана, и так оно и есть! Об Антонии отзываются, как правило, в достаточной степени дурно, и возможно, и это так и есть!.. К примеру, тот же Орозий утверждает, что Марк Антоний «...достигнув Акция, где располагался флот, и обнаружив, что почти треть гребцов погибла от голода, ничуть не обеспокоившись, сказал: «Были бы невредимы весла, ибо в гребцах не будет недостатка, до тех пор пока в Греции есть люди».
Далее Орозий рисует войну Рима против Египта в следующих словах:
«Цезарь, покинув Брундисий, на двухстах тридцати кораблях, вооружённых рострами, прибыл в Эпир. Агриппа же, посланный Цезарем вперёд, захватил большое количество транспортных судов, груженных хлебом и оружием, которые из Египта, Сирии и Азии шли на помощь Антонию; пройдя же залив Пелопоннеса, он захватил город Мотону, сильнейший оплот Антония. Затем он захватил Коркиру; преследуя тех, кому удалось бежать, он сокрушил их в ходе морского сражения, после чего, пролив немало крови, прибыл к Цезарю. Антоний, выведенный из равновесия из-за потерь среди его солдат, в том числе из-за голода, решил ускорить ход войны и внезапно, построив войска в боевую линию, двинулся на лагерь Цезаря и был побеждён.
На третий день после сражения Антоний переместил лагерь к Акцию, готовый сразиться в морской битве. У Цезаря было двести тридцать кораблей, вооружённых рострами, и тридцать без ростр, триремы, быстротой сравнимые с либурнийскими, и восемь легионов, посаженных на суда, не считая пяти преторских когорт. Флот Антония состоял из ста семидесяти кораблей, уступая числом, зато превосходя мощью; и действительно, корабли поднимались над водой на десять шагов. Знаменитой и великой стала та битва у Акция. Длилась она от пятого часа до седьмого, не давая никому перевеса, тогда как обе стороны несли крупные потери; остаток дня до наступления ночи прошёл в пользу Цезаря. Первой с шестьюдесятью быстроходными ладьями бежала царица Клеопатра; Антоний также, сняв знак флагменного корабля, последовал за обратившейся в бегство супругой. Уже с наступлением нового дня Цезарь закрепил за собой победу. Как передают, со стороны побеждённых пало двенадцать тысяч человек, шесть тысяч было ранено, из которых тысяча человек скончалась в ходе лечения».
Плутарх в жизнеописании Марка Антония подчёркивает неуклюжесть египетских кораблей, это были торговые суда, переоборудованные в боевые корабли...
«...Наконец, завязался ближний бой, но ни ударов тараном, ни пробоин не было, потому что грузные корабли Антония не могли набрать разгон, от которого главным образом и зависит сила тарана, а суда Цезаря не только избегали лобовых столкновений, страшась непробиваемой медной обшивки носа, но не решались бить в борта, ибо таран разламывался в куски, натыкаясь на толстые, четырёхгранные балки кузова, связанные железными скобами. Борьба походила на сухопутный бой или, говоря точнее, на бой у крепостных стен. Три, а не то и четыре судна разом налетали на один неприятельский корабль, и в дело шли осадные навесы, метательные копья, рогатины и огнемёты, а с кораблей Антония даже стреляли из катапульт, установленных в деревянных башнях...»
Конечно, было бы нам сейчас легко набросать сильными красками какую-нибудь страшную картину смешения летящих огней, валящихся в шумную морскую воду корабельных обломков, трупов и человеческих одичалых воплей... Но эта картина будет, наверное, похожа на какой-никакой морской бой, то есть кисти известного Айвазовского. Поэтому мы никаких таких картин рисовать не будем...