Спрашивал ли Александр у оракула ещё что-нибудь, кроме этого? Он никогда более не говорил об этом.
Убеждённость Александра в своей миссии после прорицания оракула чрезвычайно возрастает и с этого дня становится непоколебимой. Сын Зевса, он теперь знает, что он должен ещё кое-что совершить на земле...
Во время своего путешествия в Сива, следуя по пустынному берегу моря, Александр наметил возле одного рыбацкого поселения, напротив небольшого острова Фароса, место, показавшееся ему удобным для создания порта. Он приказал основать там город, сделавшийся в силу обстоятельств, которые отчасти были созданы им самим, главным городом его державы, столицей, где встретятся и сольются в последующие века судьбы Востока и Запада. Этот город — Александрия, которая даст своё имя новой культурной эпохе. Александр не только подсказал мысль о её основании, руководствуясь своей гениальной интуицией, но и определил её размеры и её план в соответствии с требованиями рождающегося урбанизма, он задумал для неё создание двойного порта, приказав построить плотину от берега моря к острову Фаросу...»
Впрочем, великий Александр основал на своём воинском пути не одну Александрию — городá его имени. Но лишь одна Александрия сделалась великой, подобно давшему ей имя, — Александрия Египетская!
И теперь мы с вами легко могли бы обманывать себя и водить по улицам и площадям Александрии нашу маленькую царевну, Клеопатру-Маргариту, воспользовавшись описанием города, сделанным всё тем же сыном Галлии. Но прежде чем мы возвратимся к нашей милой девочке, которую держит за руку няня Хармиана, мы вновь предоставим слово любезному сыну Галлии. Потому что он любит этот город!..
«Александрия в последние века античности была огромным городом. Основанная по решению Александра в устье одного из рукавов Нила, на месте поселения рыбаков и пастухов, на перекрёстке морских, речных и наземных путей трёх континентов, она быстро становится универсальным складочным пунктом товаров, самым большим торговым городом мира и одновременно, по крайней мере на три столетия, культурной столицей эллинистической эпохи.
Архитектор-градостроитель составил общий план Александрии при жизни Александра. Это был человек, уже получивший известность смелостью своих концепций; его звали Динократ Родосский. Город был разделён им на четыре квартала двумя магистралями — одной, идущей с севера на юг, другой — с востока на запад, пересекающимися в центре. Каждый из этих кварталов носил название одной из четырёх первых букв алфавита. Главная магистраль (с востока на запад) имела по прямой линии семь тысяч пятьсот метров в длину, в ширину она имела около тридцати метров и была окаймлена тротуарами. Магистраль северо-южная разделялась на две широкие аллеи, отделённые рядом деревьев.
В четырёх прямоугольниках другие улицы, перпендикулярные и параллельные, были довольно узки (около шести метров). Древние города, в которых уличное движение было интенсивным только в праздничные дни, не имели нужды в широких улицах, а климат даже требовал узких улиц. Одной большой магистрали было достаточно для процессий...
Широко раскинувшийся город Александрия, занимавший к концу античности площадь около ста квадратных километров, был построен очень быстро и целиком из камня, что было большим новшеством. Для дворцов ввозили мрамор, которого нет в Египте. Царский дворец Птолемея, называвшийся Брухейон, был окружён садами. Чтобы заселить новую столицу, кликнули клич по всем странам эллинского мира, прибегли даже к принудительному переселению. Когда Птолемей Сотер взял Иерусалим, он переселил в Александрию тысячи евреев. Через пятьдесят лет после основания Александрия насчитывала, как говорят, триста тысяч жителей. Это был, конечно, самый населённый город мира. По-видимому, к началу христианской эры его население достигло миллиона человек. Тогда внутри своей четырёхугольной городской черты он стал расти в высоту: стали строить дома в несколько этажей, дома для сдачи внаймы, с отдельными квартирами, чего никогда не бывало в греческих городах. Мы знаем по мозаикам и по моделям из терракоты, что александрийские высокие дома, сдаваемые внаймы, своеобразные дома-башни, причём некоторые из них возвышались подобно небоскрёбам.