– Нет, зая, – возразил Кирилл, – нам нужен счастливый блеск в глазах. Глянет человек в зеркало и… ах! Вот тогда моя душа поет и пляшет, тогда я понимаю, что не напрасно живу, приношу радость. Короче, беру пенек и делаю из него сверкающую огнями новогоднюю елку!
– Ой, гирлянды не надо! – не поняла гения стрижки Софья Петровна. – И елка не к месту, на дворе лето.
У Лены запищал мобильный. Водовозова глянула на экран, поджала губы и шепнула мне на ухо:
– Справишься тут одна? На кастинге скандал, две модели дерутся. Катя Егорова растерялась, не знает, как их растащить.
– Беги, облей вешалок холодной водой, – еле слышно ответила я, наблюдая, как вокруг стенда собираются посетители бутика. – Не в первый раз, не переживай.
Водовозова убежала, а я стала смотреть на Кошечкина, который, надо признать, очень виртуозно орудовал ножницами. Минут через пять мне стало понятно: Кирилл старательно обучает Павла. Именно ему, а не публике стилист рассказывал про волосы Софьи Петровны, форму ее головы и объяснял, как можно скрыть недостатки внешности дамы.
– Черепушка в данном конкретном случае плоская, как у змеи, – бубнил стилист, – так что нам, зая, нужен объемчик на затылке. Ясно?
– Ага, – без особого интереса кивнул Павел.
– Лоб узкий, маленький, хорошо его челкой прикрыть. Да пустить ее чуть кривовато, – гудел Кошечкин. – Понятно, зая?
– М-м-м… – отозвался пиар-агент.
Кошечкин покосился на него.
– Зая, не отвлекайся! Запоминай азы!
Павел снова выдул пузырь из жвачки, лопнул его и с самым несчастным видом спросил:
– Зачем?
Кирилл взъерошил волосы Софьи Петровны.
– Не упирайся, зая. Я из тебя человека сделаю. Подай-ка пенку для волюма…
Помощник лопнул очередной резиновый бабл и протянул стилисту ярко-красный баллончик.
– Зая, – с легкой укоризной произнес Кошечкин, – ты перепутал. Спрей не нужен.
– Какая разница? – энергично двигая челюстями, огрызнулся Павел.
– Принципиальная, – терпеливо произнес стилист. – Ну-ка, пшикни тем, что мне подсовываешь.
Павел послушно нажал на распылитель, из баллончика с тихим шипением вырвалась, на мой взгляд, бесцветная струя воздуха. Йорк, безостановочно тихонько тявкавший на столике у зеркала, чихнул, икнул, свалился на бок и замер.
Я хихикнула. Вот здорово! Спрей Кошечкина – ближайший родственник волшебного геля для укладки, которым пользуется Франсуа? Впрочем, похоже, у Кирилла более мощное средство. Оно лишило голоса собачку, а от аэрозоля Арни из квартиры в Париже всего-то удрали мыши.
– Пенка имеет вид мусса, – застрекотал Кирилл, взяв темно-синий куб с пульверизатором. – Наклонись, покажу, как ее правильно наносить.
Павел закатил глаза, но побоялся ослушаться. Иванов вплотную подошел к креслу, наклонился к макушке Софьи Петровны, выдул огромный пузырь, хотел лопнуть его, но потерпел неудачу – жвачка прилипла к волосам клиентки.
– Ой, вот гадость! – воскликнул парень и отшатнулся.
– Зая! – подпрыгнул здоровяк-стилист. – Ну ты даешь!
Поскольку «простая покупательница» сидела лицом к публике, произошедший конфуз был виден только нам троим.
– Нельзя так делать, – тоном бабушки, укоряющей любимого внука-шалуна, произнес Кошечкин. – Ну ничего, бывали у нас и худшие форс-мажоры. Сейчас соображу, как лучше поступить. Стой спокойно, зая. Ничего не трогай.
Вместо того, чтобы подчиниться Кириллу, Павел схватил фен, в секунду включил его и направил на макушку Софьи Петровны струю горячего воздуха. А затем заворчал:
– Вечно ты мною недоволен. Сейчас его сдую.
Кошечкин быстро вырвал у нерадивого ученика гудящий фен. Поздно! От тепла жвачка растеклась еще больше и окончательно «приварилась» к волосам ничего не подозревающей любительницы бесплатных стрижек. Но это еще не все. Поток раскаленного воздуха изменил направление, попал на онемевшего йорка и в секунду смахнул его на пол.
– Павлуша, жвачку убирают с помощью холода, – пояснил Кирилл, – если липучка попала на свитер, его нельзя стирать в воде даже комнатной температуры. Необходимо положить в морозильник. Когда жвачка замерзнет, ее можно легко сковырнуть.
– Тетка не пуловер, – резонно заметил Павел и повернулся ко мне. – Тут есть холодильник для туш?
– Н-нет, – оторопела я. – А зачем он нам?
– В супермаркетах в таких туши хранят, – ответил Иванов.
– Здесь бутик фирмы «Бак», – напомнила я, – мы торгуем косметикой и парфюмерией.
– Неужели вы не открыли гастроном? – презрительно спросил пиар-агент. – Во всех приличных точках они давно есть! Жаль. А то можно было бы бабень отнести на ледник.
– Сейчас, сейчас… изменю концепцию стрижки… – мерно гудел Кирилл.
Меня поразила незлобивость Кошечкина. Любой другой мужик, увидев, что натворил наглый парень, схватил бы горячие щипцы и прищемил ими нос пресс-секретаря. Но мастер даже грубого слова не сказал. Может, он буддист? Вогнал себя в состояние нирваны и не хочет портить карму ругательствами?
С пола донеслось тихое тявканье. Я нагнулась, подняла растрепанного йорка, посадила его на столик и погладила. Песик резко повернул голову, я ойкнула.
– Что случилось, зая? – тут же спросил Кирилл.
– Он меня укусил, – пробормотала я. – Вот, смотрите, маленькая, но глубокая ранка!
Павел взмахнул руками, пошатнулся и осел на пол.
– Ему дурно? – испугалась я.
– Он крови боится, – пояснил Кирюша. – Вытри руку салфеткой, тогда зая встанет.
Иванов закатил глаза и простонал:
– Мне плохо…
– Очень красиво жаловаться на свое самочувствие при взгляде на мой травмированный палец, – не выдержала я. – Можете вернуться к нам из обморока, кровь не выступила.
Павел медленно встал, йорк зарычал.
– У, какой ты злой, зая, – улыбнулся Кирюша и потянулся за другими ножницами.
Пес изловчился, подпрыгнул и снова вцепился в дреды Кошечкина, дергая их в разные стороны. Зрители рассмеялись.
– Вас не затруднит дать ему попить? – попросила Софья Петровна, – Малыш всегда нервничает, когда испытывает жажду. Бутылочку я поставила справа у зеркала, а рядом мисочка.
– Спасибо, не надо воды, – отрезал Павел.
– Зая, дама беспокоится о своем зае, – пояснил Кирюша, азартно орудуя филировочными лезвиями.
Я потрясла головой. Итак, у нас в наличии два заи, причем один противнее другого. Но я нахожусь на работе, поэтому не имею ни малейшего права демонстрировать свои истинные чувства в отношении пресс-секретаря и бобика. Как одна из организаторов акции «Прическа в подарок», я обязана цвести улыбкой и источать, так сказать, миазмы позитива.
Схватив пластиковую бутылочку со столика, я открутила пробку, обнаружила миску около контейнера с заколками, налила в нее воды и сказала псу:
– Прошу, мистер, выпить подано.
Йорк недобро глянул на меня и принялся нюхать содержимое плошки. Я машинально протянула руку, но тут же отдернула ее и решила не обращать внимания на собачку. Конкурс выиграл не пес, а его хозяйка, значит, главное действующее лицо не капризная шавка, а Софья Петровна. Кстати, несмотря на то, что «простая покупательница» явно попала в кресло Кошечкина по блату, вела она себя очень прилично: не капризничала, не вредничала, ничего не требовала, то есть оказалась воспитанной, интеллигентной дамой.
– Готово! – объявил Кирюша.
Я вынырнула из своих мыслей, посмотрела на голову клиентки и захлопала в ладоши. Кошечкин действительно гений. Он аккуратно выстриг жвачку, причем ему пришлось убрать волосы на макушке дамы почти под ноль, но, несмотря на экстремальные обстоятельства, он ухитрился сделать очаровательную стрижку.
– Супер! – крикнули из толпы.
– Женщина моложе на десять лет стала! – воскликнула продавщица из соседнего отдела. – Здорово!
– Можно мне посмотреть? – занервничала Софья Петровна.
Кошечкин повернул ее лицом к занавешенному зеркалу.
– Готовы? Раз… два…