Таким образом, употребление вина, которому предавалась Клеопатра как богиня опьянения с земным воплощением Диониса, санкционировалось в ритуальных целях, и она стала «филопотом» — «любительницей выпить», как мать Александра, Олимпиада. Клеопатра стала во главе почитательниц Диониса, способных в состоянии опьянения совершать кровавые жертвоприношения. Их мистерии напоминали мифы о том, как Хатхор-Сехмет отправилась на землю, чтобы истребить человеческий род за грехи, и, устроив бойню, упивалась людской кровью.
Хотя понятие «женская агрессия», особенно вызванная алкоголем, было абсолютно несвойственно римлянам, вино и пиво являлись основными напитками во многих древних культурах, а их употребление служило «не чем иным, как символом греческой культурной идентичности»[463]. Греки, считавшие, что не может быть низкой личностью человек, любящий вино, устраивали дружеские встречи с выпивкой, которые занимали важное место в повседневной жизни.
Такое употребление вина контролировалось социальной средой. Предварительно разбавленное водой вино из больших глубоких чаш (кратер) переливали в кувшины, часто украшенные изображениями женщин царской династии с рогом изобилия в руках. Затем его разливали по кубкам. Классический сосуд для питья — ритон — представлял собой рог изобилия в миниатюре из облицованной керамики. Серебряные кубки делали в Мемфисе, а посуда Клеопатры, как отмечал Афиней, вся была из золота, вся в драгоценных камнях, и всё самой тонкой работы. Ее личный кубок украшал крупный аметист, считавшийся символом трезвости и якобы обладавший способностью отрезвлять. В тон ему она носила на пальце кольцо с большим фиолетовым аметистом.
Когда каждый вечер она и «неподражаемые» возлежали на ложах, вкушая всевозможные угощения в честь Диониса, перед ними выступали флейтисты, танцоры и акробаты под песни, «которые петы в театрах или <…> с нильских пришли берегов»[464]. Гости играли в различные игры, такие как кот-табос, в которой остатки вина выплескивались в какую-нибудь цель, и распевали застольные песни о Дионисе и других богах, например, с такими словами: «К нам пришел Аполлон, сейчас он будет плясать. Я слышу звуки его лиры и чувствую, что здесь Купидон и сама Афродита. <…> тот, кто будет плясать с нами всю ночь напролет, пока не наступит рассвет, в награду получит медовую коврижку за игру в коттабос и может поцеловать любую девушку и любого юношу»[465].
Некоторые подвиги Клеопатры передают атмосферу, царившую на полуночных пирах во дворце. Однажды она вышла в город, одевшись так, как перед встречей с Цезарем. Сейчас, когда Антоний в платье раба ночью «бродил и слонялся по городу, останавливаясь у дверей и окон домов и осыпая обычными своими шутками хозяев, Клеопатра и тут была рядом с Антонием, одетая ему под стать. Нередко он и сам слышал в ответ злые насмешки и даже возвращался домой помятый кулаками александрийцев, хотя большинство и догадывалось, с кем имеет дело. Тем не менее шутовство Антония было по душе горожанам, они с охотою и со вкусом участвовали в этой игре и говорили, что для римлян он надевает трагическую маску, для них же — комическую»[466].
Но все эти проделки были лишь игрой, а отнюдь не пьяным дебоширством. Три чаши вина считались пределом в любой компании, поскольку сам Дионис говорил, что «четвертая — не для меня, а для спеси, пятая — для крика, шестая — для веселья, седьмая — для синяка под глазом, восьмая — для вызова в суд, девятая — для гнева и десятая — для безумия и кидания мебели»[467]. Участники одной печально известной греческой вечеринки допились до того, что им показалось, будто в бурю плывут по морю, и они начали выбрасывать из окон мебель, чтобы избавиться от лишнего груза, но все равно на следующий день страдали от «морской болезни».
463
См.:
467
См.: Eubulus in