— Мы оба не избежали бы разочарования. Я от многого отказывалась, и потому мне не приходилось обманываться в своих ожиданиях. Знакомо ли вам суровое мужество сильных, не терпящее похвальбы? Все, что я имею, сделано из доброкачественного материала. Я всегда умела выбирать. Я счастлива, но не держусь за жизнь. Изменить выбранного пути я не могу. В моей жизни вы были всем, я в вашей — ничто. Мы несовместимы.
* * *Придя в «Глостер» на другой день, я тотчас заметил перемену в ее лице. Лорна сказала мне, что в Париже ей тоскливо, в гостинице душно и что она скучает по дому.
— У меня, как и у вас, своя жизнь, свои привычки. Я здесь проездом.
Ее доводы показались мне неискренними. Откуда закралась печаль в человека, в котором все было сила и радость?
— Говорят, у вас прелестный сад, — сказала она. — Должно быть, я вас отрываю?
— Вы виделись с Фернаном? Он рассказывал обо мне?
Она кивнула, а затем погрузилась в задумчивость, замкнулась в себе, так что вскоре я вынужден был ее покинуть.
Назавтра я узнал, что она уехала. Позднее она писала мне из Лондона. Об истинных причинах ее внезапного отъезда мне оставалось только догадываться.
V
Мы постигаем жизнь через себя, через собственный опыт, передать этот опыт невозможно. Человек бесконечен и не поддается отображению. Однако писать меня понудило отнюдь не самонаблюдение. Почти все мои мысли и чувства пришли ко мне извне, главным образом от небольшого круга близких мне людей. Судьба моя бывала так тесно переплетена с судьбою близкого мне человека, что я не осознавал, где я, а где он; я жил его жизнью, как он моей; и более того, его поступки всегда казались мне правдивее, человечнее, честнее, нежели мои собственные движения.
Я много расспрашивал Лорну, дабы лучше понять себя. Эта гордая, победоносная женщина, эта реалистка построила свою жизнь на самообмане, и обнаружила его слишком поздно, что и повергло ее в растерянность: таков смысл ее отъезда. Ей не следовало со мной встречаться. Не надо торговаться с жизнью, дабы заполучить от нее лишь совершенное — ты сам себя многого лишаешь. Богатство жизни — в ее полноте, пусть смутной и беспокойной. Не пытайтесь удержать на ладони каплю незамутненной воды: она безвкусна.
Человек слишком мало знает о жизни, чтобы распоряжаться ею по своему усмотрению, когда оберегаешь свое счастье, довольствуешься слишком малым. Человека спасает инстинкт. Люди не заботятся о счастье. Они лелеют мечты, задумывают дела, которые в проекте всегда удаются, но только человек никогда не останавливается на проекте, как не останавливается на первом поцелуе, на покойном досуге, в полюбившемся месте. Он непременно стремится воплотить свои идеи, реализовать их, рискуя потерпеть неудачу.
После встречи с Лорной я все явственней ощущаю, что соображения, которыми я руководствовался в последние годы, когда, оберегая нашу любовь, сохранял дистанцию между собой и Клер, были ошибочными. Бывает так: в один прекрасный день мы обнаруживаем, что направление наших мыслей переменилось, и воспринимаем это как должное. Следовало бы ожидать потрясения, но его не происходит, потому что мы уже подготовлены более глубинными, порой подсознательными изменениями.
* * *В эти мягкие дождливые январские дни в Шармоне набухли почки, цветут анемоны и примула, кажется, весна совсем близко… Но в одно прекрасное утро мы обнаруживаем за окном мир из гипса, хрусталя и стылой земли, из которой словно бы ушла жизнь. Под розовым небом, вдыхая ледяной воздух, чувствуешь себя замкнутым в онемевшем пространстве, отрезанным от прошлого.
Засунув одетые в перчатки руки в карманы пальто и выдыхая пар задубелым от холода ртом, я энергично шагаю по парку, гляжу на посаженные Крузом деревья: высокие степенные кедры, надменные воздушные дубы и вязы на фоне нежных красок неба, на удивительно зеленые, подернутые инеем лужайки.
Согретый быстрой ходьбой, я останавливаюсь посмотреть пораженный молнией тополь; на месте ранения лопнула кора, и проступает наружу белая плоть; я помню ту знойную, залитую лунным светом летнюю ночь, ясную-преясную, с одним-единственным дымным облачком; и вдруг шквал и ослепительная вспышка, с треском обрушивающаяся на дерево рядом со мной.
Ход наших мыслей непредсказуем, как сон. Неожиданно я вспоминаю, что совсем перестал заниматься делами Клер. Я уже давно намеревался предпринять кое-какие шаги для того, чтобы обеспечить ее будущее после моей смерти.
Я возвращаюсь в дом и поднимаюсь по лестнице все тем же бодрым и решительные шагом, каким ходил по саду: слышу шум воды в ванне, приглашаю Клер на прогулку и отправляюсь ожидать ее в библиотеке.