Я не видел его пятнадцать лет и воображал, что стремительная карьера отразилась на его внешнем облике. Я испытал робость в присутствии этой аллегории успеха, наделенной скромными земными чертами. Полагая разговоры с плантаторами делом полезным, он расспросил меня о привитых гевеях, которые я высаживал по совету одного голландца, затем поинтересовался, не намерен ли я возвратиться на Борнео.
— Сейчас не время предпринимать столь дорогостоящее и ко всему прочему бесполезное путешествие.
— Впрочем, у вас хороший управляющий. Вы можете во всем положиться на Франка. Досадно даже держать человека с его данными на такой маленькой плантации… Три тысячи акров, если не ошибаюсь?
— Верно, но Франк получает порядочные деньги. Вряд ли он зарабатывал бы больше даже у вас в Тенамари.
— Не стану скрывать, он мог бы быть нам очень полезен.
— Мне же он просто необходим. Только благодаря ему я могу жить во Франции. Я считаю его своим компаньоном.
— Такой союз в настоящее время приносит ему, вероятно, не много.
— Мне кажется, он ко мне привязан… Вы не предвидите улучшений в текущем году?
— Разумеется нет, ни в текущем, ни в следующем. В Лондоне, в Гааге проходят конференции с целью отыскать способ эффективного контроля. Плантаторы все до одного заинтересованы в сокращении производства, а вот договориться не могут. Часть проблем они обсуждают, а другие утаивают… Не сомневаюсь, выход найдется, но тогда, когда уже наступит полный крах или чуть-чуть раньше… Но вы-то спокойны? Благодаря Франку у вас самая низкая себестоимость. А это главное. И плантация у вас славная… Вы начинали в благоприятное время, в лучших условиях, отлично выбрали участок…
— Ну в общем-то, дела идут неплохо. Но я теряю деньги…
— Эмери мне что-то говорил. Вы хотели бы… Сколько вам нужно?
— Получив пятьдесят тысяч долларов, я мог бы совершенно спокойно жить три года… Разумеется, под залог плантации.
— Это немало… Я не забыл ваших услуг в деле о Тенемари… К тому же на Борнео мы с вами соседи… Нам может понадобиться ваш завод, когда наша Сюзханна встанет на ноги… Мы дадим вам тридцать тысяч долларов.
— Я могу рассчитывать на тридцать тысяч?
Он проглядел какие-то записи.
— Рано или поздно вам придется расстаться с вашей плантацией. Она слишком мала. Вы живете во Франции. Франк может уйти от вас, может умереть… Ваше компаньонство на расстоянии могло существовать несколько лет, но оно неразумно. Я бы считал возможным слияние вашей плантации с Сюзханной. Все хозяйство составило бы пять тысяч гектаров… Управлять им мог бы Франк.
— Позвольте спросить, проект слияния плантаций связан с ссудой, которую вы мне предоставляете? Это условие?
— Ни в коем случае, ваши тридцать тысяч вы получите, как только мы оформим залог… Более того, я немедленно переведу указанную сумму в Шартред. Вы совершенно свободны. Но я рекомендую вам обдумать мое предложение; не сомневаюсь, вы убедитесь, что оно для вас выгодно. Возьмите этот листок. Вы найдете здесь все подробности… Вы увидите, что мы вам хорошо заплатим за вашу плантацию… Вы получите солидную долю акций. Подумайте и приходите, когда что-нибудь надумаете.
Пьерко откровенно высказал мне свое мнение о Франке и о ценности моих владений; он избегал малейшего давления и проявил чрезвычайную деликатность. Откровенность, прямота, такт, симпатии нередко вкрадываются в деловые отношения и излишней утонченностью осложняют их. Если бы я уловил хитрость в поведении Пьерко, я бы держался настороже. В ту минуту я был очарован его манерами, щедро оказанным мне доверием и, полагаю, переоценил его любезность. Пожелай я расстаться с плантацией, я уже не смог бы продать ее никому другому.
Обдумывая наш разговор, я не торопился с решением, дал пройти времени. Предложение Пьерко было приемлемым, смущала оплата акциями. Если ситуация улучшится, мои дела в любом случае пойдут на лад. Если кризис затянется, сделка с Пьерко не принесет мне ничего, на вырученную с продажи плантации сумму я едва-едва сумею расплатиться с долгами.
* * *Обещанную ссуду я получил и два-три года могу ни о чем не думать. Я крепко сплю, снов не помню, а если и вспоминаю, то только приятные. Но в минуту пробуждения тень нависает надо мной, дрожит, разрастается, проникает в мой заспанный мозг. Я думаю о том дне, когда придется возвращать заем, я вынужден буду тогда продать плантацию; полученный в банке Пьерко кредит лишь оттягивает неминуемое разорение. Жизнь бесконечно длинна и непреодолима. Старость еще не конец, она состоит из великого множества дней… Я буду нищ, как беднейший юнец… Я не свободен, я связан с Клер. Чудовищные каникулы немолодого человека, ищущего работу, не могут больше продолжаться… Работа? Но какая?