Он пожал плечами:
— Легко.
Когда Габриэль склонился надо мной, меня накрыло теплой волной.
Я была рада, что он не может прочитать мои мысли, потому что единственное, о чем я могла думать, так это о том, что он потрясающе красив. А я… я, должно быть, извращенка, если такое приходит мне в голову при таких обстоятельствах. Его чуть приоткрытый рот был так опасно близок к моему…
Вдруг он резко перевернул меня, как рыбу на сковородке.
— Эй! — завопила я и уткнулась лицом в матрас.
— Виктория лежала на животе, когда ее нашли, — объяснил он.
— Мог бы и понежнее…
— Ладно, больше не притронусь к тебе. Слушай инструкции. Поверни голову вправо.
Я со вздохом подчинилась.
— Левую руку подсунь под себя.
Это было неудобно — в такой позе не заснешь. Наверное, после выстрела она попыталась встать и упала на руку.
— Ноги еще немного врозь.
Уф… хорошо, что это только инструкции.
— Правую руку положи на тумбочку.
— Возле телефона? — спросила я.
— Даже не на тумбочку, а на край.
Я дотянулась пальцами до тумбочки, закрыла глаза и сосредоточилась. Внезапно комната погрузилась в темноту. Но не потому, что Габриэль выключил свет.
Ко мне пришло видение.
Тихо… Темно… Я устала. Удовлетворена и устала. Ночь оказалась не такой уж плохой.
Я слышу звук поворачивающейся дверной ручки, и на моем лице появляется улыбка.
Я поднимаю голову и говорю: «Вернулся?»
Затем я начинаю приподниматься на локтях и вдруг слышу громкий щелчок! Меня разрывает страшная боль, и потом пустота.
Я резко открыла глаза, с трудом умерила дыхание и произнесла:
— Я видела…
— Что видела?
— Убийцу. — Я села, прижав руку к груди; сердце бешено колотилось. — Я видела, как это произошло. Эта девушка… Она лежала на животе, почти уже спала. Затем она услышала, как кто-то входит. Она начала приподниматься, спросила: «Вернулся?» И ее застрелили.
— Кто это сделал? Кто в нее выстрелил?
Я попыталась припомнить свое видение:
— Я видела какую-то тень слева.
— Да, убийца стоял именно там. Давай дальше.
Я потерла виски:
— В комнате было совсем темно. Я смогла разглядеть только тень.
Габриэль разочарованно усмехнулся:
— Очень удобно, не правда ли?
Я вскочила с кровати и уставилась на него:
— Если хочешь, думай, что я мошенница. Но зачем, по-твоему, я согласилась помочь следствию?
— Реклама семейного бизнеса. Деньги. Собственное шоу на телевидении. Кто знает?
— Как мне убедить тебя, что все это правда?
Он равнодушно посмотрел на меня:
— Раскрой это дело.
Глава девятая
Всю ночь меня мучили кошмары. Каждый раз, когда я поворачивалась, в моей бедной голове прокручивалась сцена смерти Виктории.
Вернулся?..
Вернулся?..
Вернулся?..
Что я знаю? Виктория убита выстрелом в голову. Незадолго до смерти у нее был секс с моим братом. После того как он ушел, в комнату проник еще кто-то. Виктория подумала, что это Перри. Но это был не он. Это не мог быть он!
Потому что Перри не убийца.
Я твердила это как мантру, принуждая себя уснуть.
Когда мне это удалось, я обнаружила себя потерявшейся в лесу. Я не знала, куда идти, безумно устала и в конце концов опустилась на землю. Меня кусали насекомые. Мне было неприятно, я хотела закричать, но не могла издать ни звука. Но даже во сне я знала, что эти твари, терзающие меня, — воплощение сомнений относительно невиновности Перри.
Я никогда не была связана с криминалом, но я смотрю новости, читаю газеты. В большинстве случаев тот, кого последним видели с жертвой, и есть убийца. Но Перри — мой брат, и у него не было причин делать это. Кроме того, он поклялся, что Виктория была жива, когда он уходил.
Перри никогда не лжет? — хор насекомых захохотал над моей наивностью. Достаточно вспомнить, как он клеит девчонок, шрам, полученный в схватке с преступником, и множество других историй. Ложь — да, но ложь безвредная, только для того, чтобы пустить пыль в глаза. Девушек, которые для него ничего не значат, он действительно обманывает, но он не врет мне. Никогда не врал.
Девушки, которые для него ничего не значат, — эта фраза имеет подтекст, разве не так? Бросал одну, переходил к другой… Они для него одноразовы. Их жизнь ничего не значит для него.
«Заткнитесь!» Мой голос отозвался в лесу таким громким эхом, что я проснулась и подскочила в кровати.
Оказалось, что я кричу. Дверь резко распахнулась, и в комнату вошла мама.
— Клэр, с тобой все в порядке? — Она удивленно осмотрелась: — Почему ты до сих пор в постели?
Я покосилась на часы. Было десять утра.
— Извини, пожалуйста… Уже встаю.
— Ты видела сегодня Перри?
— Нет, как я могла…
Мама сжала кулаки:
— Он знает, что ты занята, и обещал весь день работать. Впереди трудный день. Вечером на пляже фейерверк. Мимо нас будут идти люди, ожидается много клиентов. Один уже пришел, а Перри подводит меня.
Я потрясла головой, чтобы прогнать остатки кошмаров. Я просто не могла думать об этом сейчас.
Сбросив одеяло, я спустила ноги с кровати:
— Может, мне поработать с тобой?
Мамино лицо прояснилось.
— Правда? Ты не против? Я же знаю, ты занята…
— Ничего страшного. Габриэль пока не звонил. — Я встала и потянулась: — Дай мне пять минут.
Времени на душ не было, я лишь плеснула в лицо холодной водой, стянула волосы в хвост и побежала вниз.
Внизу на столике лежала утренняя газета. «Убийство молодой девушки: улик слишком мало», — бросился в глаза заголовок. Я схватила газету и стала изучать лицо Виктории Хеппел. Да, я видела ее убийство, но глазами самой Виктории, а как она выглядит, я до сих пор не знала.
Виктория не была похожа на обычную восемнадцатилетнюю девушку. У нее была модельная внешность. Длинные темные волосы, манящий взгляд карих глаз, роскошное тело — она казалась зрелой женщиной. В уголках рта теплилась улыбка. Мне стало грустно. Она больше никогда не улыбнется…
Из гостиной донесся мамин кашель. Я бросила газету и поспешила к ней. Все было готово — приглушенный свет, тихая музыка, мерцание свечей. Клиентка, девушка чуть старше меня, сидела неподвижно. Мне показалось, что ей нужно выспаться и принять душ. Похоже, эту ночь она провела еще хуже, чем я.
— Сына нет на месте, — сказала мама. — Но моя дочь готова принять участие.
Девушка кивнула. Глаза ее ничего не выражали.
— Как вас зовут? — спросила мама.
— Джонни, — почти шепотом ответила девушка.
Половину ее лица загораживали свисающие волосы.
Она уставилась на обкусанный ноготь, остальные были обгрызены до мяса.
— Как вы о нас узнали? — спросила я.
— Я видела флаеры в городе. Я недавно потеряла подругу… — Она на секунду закусила губу, видимо решая, что нам можно рассказать. — Я пришла, чтобы узнать, ненавидела ли она меня.
При словах «потеряла подругу» волоски на моих руках встали дыбом.
— Вы с ней поссорились, — сказала мама.
— Как вы узнали? — Джонни покраснела. — Ну да, вы же экстрасенс. Извините. Я просто… — Она замолчала.
— Вы только это хотите узнать? — спросила я.
Она пожала плечами:
— Нет… То есть да… Я не знаю…
Мне стало жалко ее.
— Чтобы мои способности проявились, я должна получить от вас какой-нибудь предмет, — сказала я.
Она решительно достала что-то из кармана и протянула мне. Я поднесла предмет к свече. Половинка сердечка с буквами, составлявшими, видимо, часть фразы «Лучшие друзья». Я взглянула на шею Джонни — и увидела вторую половинку, висевшую на цепочке.