— Знаешь, я рад, что мы столкнулись, — продолжил он, улыбнувшись. — Причем в прямом и переносном смысле.
— Правда? Почему? — Я нервно сомкнула руки за спиной.
— Хотел поблагодарить тебя за ту наводку, которую ты дала нам вчера в ресторане.
Я оживилась:
— Тиффани Деспозито? Твой отец допрашивал ее? Она связана с этим делом?
— К сожалению, от нее оказалось мало толку. Она спорила с жертвой о какой-то ерунде, но у нее твердое алиби: она всю ночь работала. — Габриэль поднял бровь, улыбнулся и добавил: — И тем не менее это зрелище, как ты выливаешь ей на голову колу, самое яркое событие недели. Я говорил с этой девицей недолго, но мне хватило, чтобы понять: она того заслуживает.
Он потрясающий, и ему не понравилась Тиффани… Спасибо тебе, Вселенная, что послала в наш город этого парня!
Габриэль сделал движение, как будто собирался уходить, поэтому я выпалила первое, что пришло мне в голову:
— Скажи, а почему вы переехали из Нью-Йорка в Истпорт? — Вопрос звучал оскорбительно, и мне сразу же захотелось засунуть себе в рот кляп, но мой бессовестный язык молол дальше: — О, ты не подумай… Я не имею в виду, что твой отец опустился на ступень вниз или что-то вроде этого. Просто я люблю Истпорт. Я здесь выросла. Здесь так красиво!
Заткнись уже, Клэр!
Он улыбнулся:
— Да, слухи в таком городке разлетаются быстро.
Ну вот, теперь он наверняка думает, что я набиваюсь…
— Мы не так давно в Истпорте, но… — Он придвинулся ближе, и я вдохнула его запах — смесь шампуня, мыла и чего-то… мальчишеского. — Мне уже здесь нравится. Правда.
Каково это — целоваться с ним?
Я поняла, что краснею, и по его лицу догадалась, что ему нравится мое смущение.
— Ладно, увидимся. — Он зашагал по коридору, но вдруг остановился: — Кстати, как тебя зовут?
— Клэр.
— Клэр, — повторил он. — Клево.
Во рту у меня пересохло, сердце стучало. И это было удивительно. После расставания с моим первым и пока единственным бойфрендом я дала себе слово ни с кем не встречаться, пока не уеду из города навсегда. Но этот парень… Похоже, я покидаю нейтральные воды.
Спускаясь по ступеням, Габриэль махнул мне рукой, и я заметила, как из-под короткого рукава мелькнула часть татуировки. Что это могло быть? Колючая проволока, обвивающая бицепс? А может, готическая роза?
Кто-то громко кашлянул, спугнув мои фантазии. Я обернулась и увидела маму, которая улыбалась, как ребенок, у которого есть большой-большой секрет.
— Получила что-нибудь, что можно использовать против этой мадам Масловой?
— Нет, к сожалению. У нее есть все необходимые разрешения. Дом расположен в коммерческой зоне. Фил ничего не может сделать.
— Но ты улыбаешься? — И тут до меня дошло: — Послушай, ты давно здесь стоишь?
Остается надеяться, что она не слышала моих мыслей насчет Габриэля.
Мама прикрыла рот, чтобы сдержать смешок.
— Ты не должна подслушивать. Это невежливо! — выпалила я.
Она похлопала меня по плечу:
— Конечно, родная, не буду. Но только если ты скажешь мне потом, что у него за татуировка.
Наша вылазка в город обернулась заездами в магазины и аптеки: мама хотела найти шампунь, о котором вычитала в каком-то хиппи-блоге. Все только натуральное, не тестировано на животных — экстракт каких-то там листьев с каких-то там гор. Поджидая ее в машине, я развлекалась тем, что разрабатывала план, как незаметно заменю шампунь супер-пупер на обычный, из супермаркета, и понаблюдаю, заметит ли она разницу. Видимо, я увлеклась, потому что, когда мама вернулась с пакетом в руке, она велела мне оставить мои детские мысли. Ну и что прикажете делать, если у вас мать — телепат?
Время уже близилось к обеду, когда мы вернулись домой. Перри, стоя на крыльце, флиртовал с какой-то девушкой в коротком топе, обрезанных шортах и на роликах. Рассказывая что-то, он оживленно размахивал руками, и девушка сгибалась пополам от смеха. Когда мы подошли ближе, он, видимо, успел сменить жанр. Девушка провела пальчиком по шраму на его брови и нежно произнесла: «Бедняжка». Интересно, что за историю он ей выдал? Как он пытался спасти йоркширского терьера от койота? А может, как старушку защитил от грабителей? На самом деле шрам был результатом суровой схватки с лестницей, в которой мой брат проиграл.
— Где это вы были? — спросил Перри, завидев нас.
— Объехали весь мир в поисках нового шампуня, — ответила я. — А как зовут твою подругу?
— Меня зовут Джинни! — бодро отозвалась девушка. Ей было лет шестнадцать, и она отнюдь не из «ботан». — Мы приехали сюда в отпуск всей семьей. Я ехала мимо вашего дома и упала здесь, на боковой дорожке. Перри помог мне. Видите? — Она показала царапину на колене, не больше, чем порез от бумаги.
— Это мой брат, — сообщила я. — Спасает мир. По одной девушке зараз.
Не потрудившись дать достойный ответ, Перри усмехнулся:
— Клиент ждет.
— Почему ты сразу не сказал? — удивилась мать.
— Он записался только к Клэр. — Братишка окинул меня насмешливым взглядом.
— Отлично, — невозмутимо кивнула мама. — Тогда пойду приму душ и опробую новый шампунь.
Мы вошли в дом, мама отправилась наверх, а я на минуту остановилась перед закрытой дверью гостиной. В том, что клиент дожидался только меня, не было ничего необычного. Бывает, что на вопрос клиента может ответить только один из нас. Но почему тогда Перри так смотрел на меня?
На всякий случай я постучала и, широко улыбаясь, открыла дверь. Однако улыбка тут же превратилась в гримасу.
— Это ты, подонок! — воскликнула я.
Глава пятая
Я никогда не думала, что влюблюсь в шестнадцать лет. Мне казалось, что я впервые поцелуюсь с мальчиком не раньше, чем попаду в колледж, где меня никто не знает и где я смогу начать жизнь с чистого листа.
В отличие от других девчонок, я никогда не западала даже на самых крутых парней в нашей школе, потому что знала: бесполезно. Не потому, что я такая страшная. Во-первых, у меня есть глаза, и я способна оценить свою внешность в зеркале. Во-вторых, я видела, как мальчишки смотрят на меня, когда рядом не было этих задавал.
Вопрос в том, что никто из них не осмелился бы встречаться с фриком.
Никто, кроме Джастина. Ему было все равно, что говорят обо мне остальные. Его не смущало, что я не такая, как все: он даже как-то сказал мне, что это и привлекло его во мне прежде всего.
Прошлым летом он заглянул к нам, чтобы записаться на сеанс. С его слов, он заинтересовался «всей этой парапсихологией». Но на самом деле он заинтересовался мной. Понятно, что в школе он слышал разговоры обо мне, но вместо того, чтобы шарахаться, он решил, что это круто. Мы начали встречаться, и к концу лета я была влюблена в него по уши. Посещать с ним места, где я бывала тысячи раз: пляж, «Ямми», кинотеатр под открытым небом, — с Джастином было гораздо приятнее. Я, конечно, думала о том, что будет, когда снова начнутся занятия в школе. Но Джастин повел себя смело. Он давал отпор каждому, кто отпускал насмешки в наш адрес, и всегда был на моей стороне, хотя это могло изменить отношение к нему лично.
В конце концов ребята стали уважать его еще больше — вероятно, за мужество. А девчонки оставили меня в покое. Почти. Конечно, никто не приглашал меня на вечеринки и все такое, но надо мной перестали издеваться, и это было лучшее время моей жизни.
Но потом все изменилось.
И вот теперь Джастин стоит в нашей гостиной, прислонившись к стене и сложив на груди руки. Он высокий, крепкого спортивного сложения. Обычно его золотистые волосы падают на глаза, и он любит поднимать их вверх солнечными очками, но теперь его густая шевелюра была аккуратно подстрижена, а пляжные шорты с футболкой он сменил на полосатую рубашку и светлые брюки. Его отец, мэр Истпорта, собирался переизбираться. Кампания стартовала в прошлом месяце, и Джастин выступал в ней как один из помощников. Я слышала, что он проводит лето, работая с отцом в муниципалитете, и это объясняло его цивильный вид… Вообще-то ему шло: он выглядел еще лучше.