— Владимир Алексеевич, может быть в обед сходим в кафе, отметим ваше трудоустройство?
— Отличная идея, — поддержал её Николай Петрович, специалист по организации строительно-монтажных работ, сидящий рядом.
— Спасибо за приглашение, Ирина Александровна, но мне нужно работать, задания сыпятся как из рога изобилия.
— Вы никогда не обедаете, как вам это удается?
— Что именно?
— Работать по 10 часов без перерыва на обед и чай?
— Тибетская практика. Современная культура питания негативно сказывается на человеческом организме. Я сторонник интервального голодания.
— Как интересно, заодно и расскажите мне о древнем методе, пока я буду отравлять желудок обедом, — улыбнулась Ирина. — Нельзя же работать без остановки!
— Если мы хотим добиться результата для холдинга, то это необходимо. Прозрачная обоснованная отчётность требует максимизации усилий каждого из сотрудников, и принцип Парето в данном случае не будет работать. «Атлант» переживает период стагнации по привлекаемым инвестициям, что пагубно отражается на сотрудниках. Только личная самоотдача каждого из нас может изменить ситуацию.
— Боже мой, — протянула ошеломлённая Ирина, показывая Николаю Петровичу, что Годинский не то, чтобы сошёл с ума, но, как минимум, является мужичонкой со странностями.
Тем не менее, попыток раздёргать его, привлекая к себе внимание, она не оставила и прибегла к ещё одному из древнейших способов завоевания сильных мира сего.
— Володя, можно вас попросить помочь передвинуть стол?
Годинский вопросительно посмотрел на неё, словно на уверенного в себе пешехода, переходящего дорогу в неположенном месте. С каких это пор он превратился из Владимира Алексеевича в Володю?
— Знаете, решила изменить положение относительно окна, чтобы свет падал слева, — улыбнулась девушка, завершая обманный трюк.
Старая как мир практика: наносится основной удар, а после внимание жертвы уводится в сторону забавным комментарием. Но Годинский был на страже:
— Вы хотели сказать Владимир, Ирина Александровна?
Ушки коллег навострились, почувствовав неловкое напряжение, повисшее в кабинете.
— А какая разница? — не ожидавшая защитной реакции спросила девушка.
— Володя меня называла мама, вскармливая грудью и раскачивая на руках до тех пор, пока я самостоятельно не научился пользоваться ложкой. В вашем обращении нет ничего предосудительного, но я бы предпочёл, чтобы мы использовали корпоративный этикет при общении.
— Хорошо, Владимир Алексеевич, если не хотите мне помочь, то могли бы так прямо и сказать, — обиженно проворчала Ирина.
— В холдинге «Атлант», насколько мне удалось разобраться во внутренней структуре, есть специальные службы, которые занимаются установкой компьютеров и передвижением мебели. Нужно всего лишь оформить заявку через «Service Desk». Можно сделать всё самому, обесценив, тем самым, эволюционный процесс предыдущих поколений, закончившийся, в итоге, разделением труда. Однако, во-первых, это будет сделано в нарушение стандартов холдинга и регламентов взаимодействия между службами, а, во-вторых, это не входит в мои обязанности, соответственно, и не оплачивается работодателем. А из своего кармана вы, я предполагаю, платить мне не собираетесь.
— Да, господи, какая тирада! Я просто попросила по-человечески сделать доброе дело и помочь девушке. Наверное, не осталось больше настоящих мужчин!
— Все настоящие мужчины уже с настоящими женщинами, Ирина Александровна.
— Коллеги, не ссорьтесь по пустякам. Ирина, давай я помогу тебе. Как ты хочешь передвинуть стол? — вмешался в диалог Николай Петрович, словно бы был каждой бочке затычка.
— Спасибо, Коля! Хоть кто-то нашёлся не обременённый знаниями об эволюции.
После Николай спросил у Владимира, поймав его в коридоре у лифта, зачем он так обошёлся с самой красивой в департаменте девушкой? Все её любят и хорошо с ней ладят, никогда ни в чём не отказывают. Она молода, симпатична, всегда красиво одета и обворожительно морщит носик. Стройная, с ребёнком, без мужика, поэтому любит флиртовать с коллегами. Как итог, любимица коллектива, а он с ней так неделикатно! Так негалантно, словно бы она была не хрупкая женщина, а крепкий суровый дровосек, не знакомый с профессией барбера и понимающий сугубо язык первобытной животной силы, перемешанный с отборными ругательствами и матом.