Пламя зажигалки взметнулось вверх и осветило комнату дрожащим светом.
Лежащую на кровати Джулию он заметил сразу., и даже не вздрогнул: слишком часто за прошедшие два дня он сталкивался со смертью и, грубо выражаясь, привык к мертвым. Он подошел к девочке поближе; его охватил какой-то детский восторг, когда он заметил; YIO та жива. Сердце ею учащенно забилось, и он поспешил вниз, поскорее открыть дверь и сообщить радостную весть. От быстрой ходьбы свеча два раза тухла, и все же он достиг прихожей менее чем за минуту. Краем глаза он заметил растерзанный труп не сразу понял, что это. Уже проскочив мимо него, он, вдруг; резко остановился; словно наступил в застывающую смолу. В следующую секунду к горлу подкатил комок величиной с хорошее яблоко. "Лоуренс", - дошло до Мельского. Он поспешно отвернулся. Дрожащей рукой открыл дверь и скороговоркой сказал:
- Здесь, совсем рядом, лежит Лоуренс... Он мертв, Услышав это, Вера задержалась в дверях и Ларри пришлось ее подтолкнуть.
- Собаку я не видел, - продолжал Штопор, - но зато девчонка жива и лежит себе спокойно в спальне... Спит, или без сознания - я не знаю) но у нее поранена нога... Поторопись к ней, док, да уведи отсюда эту красотку, мы с Ларри немного задержимся.
Когда Хоуз и Снегирева скрылись в тостиной, Штопор осветил отпечатки лап на полу, ведущие в подвал и тихо проговорил.
- Видишь? Эта тварь ушла туда. И если так, то мы ее там достанем... Кто-то один должен будет держать свечу, второй - стрелять... Кто будет первым, кто вторым?
- Лично я удержу и винчестер и, если надо, свечу... Идем, там разберемся, - ответил Кристиан и снял оружие с предохранителя.
В подвал спускались медленно, как если бы ступени были ледяными: впереди Ларри, немного' сзади Мельский. На последней ступеньке оба остановились, и стволы уперлись в темное пространство подземелья. Рука со свечой неуверенно потянулась вперед и застыла... Откуда-то тянуло сквозняком, пламя металось из стороны в сторону, угрожая исчезнуть совсем.
Кристиан прикрыл свечу рукой и шагнул в земляное помещение. Сразу заметил отсутствие бочки и беспорядок на полке. Почти половина бутылок валялась на полу, большая часть из которых была разбита. Поскольку пол был относительно мягким, возникла мысль, что бутылки падали в большом количестве и бились друг о друга.
- Интересно, куда исчезла бочка? Кому понадобилось вытаскивать ее отсюда? Проклятье, на этом острове полно всяких загадок, - рассуждал вслух боксер, поддев носком ботинка отбитое горлышко. - Э-э-э, да здесь тоже кровь... Видишь, на стекле? Мне это уже не нравится.
- Только это? А мне не нравится отсутствие собаки... Следы вели только сюда.
- Это пока у нее были лапы в крови, потом она их здесь пообтерла и обратно вышла, не наследив.
Объяснение вполне удовлетворило Мельского, и он не стал пускаться в рассуждения. Когда мужчины уже собрались покинуть подземелье, их внимание привлекла кучка свежей земли в углу, которой раньше не было.
- Кажется, я начинаю понимать, почему Лоуренс и девчонки оказались застигнутыми врасплох, - задумчиво проговорил Ларри посветив на дыру в стене. Штопор присвистнул и ничего не сказал: видимо не нашлось никаких слов.
- Это надо бы как-то заткнуть... Идем, Пит, сделаем это снаружи.
Кроме устранения подкопа, работы у мужчин нашлось немало. Преодолевая суеверный страх и отвращение, они кое-как собрали вместе останки Лоуренса и вытащили их на улицу, после чего вырыли яму и погребли их в ней вместе с телом Поленкова. Даже здесь Штопор не удержался от замечания насчет того, что подобными делами в самый раз заниматься Хоузу, так как он привык иметь дело со жмуриками. Само слово "жмурик" Ларри не понравилось, он предложил Мельскому заткнуться. Тот подчинился, и дальнейшая работа велась в полном молчании. Покончив с этим неприятным занятием, мужчины почувствовали себя настолько уставшими, что побросали лопаты прямо на могиле.
Доктор Хоуз выглядел слишком взволнованным, чтобы прямо с порога не спросить у него, "в чем дело?" Он был бледен и на лбу у него застыли мелкие бисерки пота.
Джулия сидела на кровати с таким страдальческим выражением на лице, что ее пожалел бы самый извращенный злодей. Она смотрела на доктора с таким неподдельным ужасом, что посторонний человек, не задумываясь. принял бы его за садиста.
- Что ту у вас, док? - устало спросил Ларри, с любопытством посмотрев на Джулию.
- У нее очень серьезная рана, - развел руками Хоуз, - чтобы хорошо обработать ее, мне нужна ваша помощь.
- И в чем она будет заключаться? - нахмурился боксер, прекрасно зная, что скажет доктор.
- Вам нужно будет крепко держать ее, - понизив голос до шепота заявил доктор. Девочка все-же услышала его и в больших круглых глазах появились слезы.
- А что ты хочешь с ней сделать? - дрогнувшим голосом поинтересовался Штопор, потянувшись к бутылке вина, как утопающий к спасательному кругу.
- Ничего дурного, уверяю вас. В ране у девочки полно мелкого стекла, его нужно извлечь. Думаю, нет смысла объяснять вам, как важно это сделать поскорей.
- Ну..., если нужно..., - замялся Мельский. - Но только мне не очень хочется выглядеть извергом в глазах этой крошки.
- Извергом буду выглядеть я, - заверил его Хоуз.
- Что вы мелете? - зашептал Кристиан. - Джулия вас слушает.
Мужчины подошли к кровати с разных сторон. Джулия умоляюще посмотрела сначала тга Ларри, затем на Штопора, но мужчины старательно отвели взгляды в сторону.
- Детка, тебе нужно будет совсем немного потерпеть... Я постараюсь закончить побыстрее, и после этого ты будешь совсем здоровой, - мягко заговорил Хоуз, приближаясь к девочке со специальным пинцетом в руке.
- Кончай нытье, корешок, - оборвал его Мельский, - думаешь, ей от этого легче? Тоже мне - наркоз местный.
- Заткнись, Пит, - спокойно попросил боксер, - он делает свою работу.
Доктор с благодарностью посмотрел на Кристиана и убрал повязку с кровоточащей раны. Штопор при этом принялся усердно осматривать свои руки.
- Ну..., держите, - вздохнув, распорядился Хоуз и увидел, как исказилось лицо девочки. Из горла у нее вырвался какой-то скрипучий звук и больше ничего, хотя по тому, как напряглось маленькое тельце, можно бы с уверенностью сказать, что Джулия кричит. Именно тогда доктор понял, что от пережитого страха Джулия очевидно замолчала навсегда.
- Один держит ноги, другой все остальное... Приступаем.
- Я держу ноги, - заявил Штопор. - Не хочу видеть ее лицо.
Операция длилась тридцать минут, и за это время Хоуз успел извлечь все застрявшие в ноге стекла. Мужчины так и не поняли, почему же девочка не кричит и мысленно восхищались ее выдержкой.
Доктор весь вспотел, но пинцет продолжал уверенно погружаться в глубокую рану, и всякий раз, когда он выходил с кусочком стекла, все облегченно вздыхали.
Раздвинув края раны, Хоуз еще раз внимательно осмотрел ее, промокнув марлевым тампоном. Внезапно глаза его сузились, превратившись в щелочки и рука потянулась к скальпелю, который среди других инструментов лежал перед ним.
- Держите ее крепче, я кое-что нашел, - с этими словами он немного вспорол мышцу и извлек пинцетом маленький серый комочек.
Почти минуту доктор разглядывал находку, совершенно позабыв о Джулии.
Пинцетом был зажат небольшой червь. Хоуз надавил на него сильнее и червь зашевелился... Омерзительная находка. Доктор попросту не мог поверить, что извлек его из живого тела девочки, а вспомнив о том, что вероятнее всего и в нем самом есть такой же, он передернулся, и изо всех сил сдавил червя.
Концы пинцета, однако, не соединились вместе, как ожидал Хоуз, хотя это непременно должно было произойти, учитывая мягкость твари. Что-то твердое находилось в самом черве, но что? Доктор очень этим заинтересовался, но тут вспомнил о девочке, истекающей кровью и бережно положил пинцет на краешек стола.