– Говорите!
– Это Пал Трофимыч.
–?
– Я только что освободился из рук доблестной милиции, и теперь еду домой.
–?
– Не успел я отъехать от Москвы, а наряд зашёл в вагон, и сразу ко мне.
– Едешь?
Я отвечаю – Еду.
– Поедешь с нами. Вот так я встретил Новый год, а теперь домой, приведу себя в порядок и завтра на работу.
Павел Трофимович никогда не жаловался на происходившее с ним, отвечая на вызовы судьбы завидным стоицизмом, Сенека по сравнению с ним – жалкий невротик и плакса. Трофимыч был сторонником детерминизма, и всё происходившее считал обусловленным некоей причинно – следственной связью, она не была понятна мне, он же её видел, принимал как должное, и считал естественной.
3.
Юлю и Сергея, связывали какие – то отношения, я ничего не понимаю в психологии мужчин, а уж женщин тем более, и поэтому они вызывали мой живой интерес. Она – маленькая, истеричная, с фигурой типа: шлепок. Грузная, бесформенная, в общем обычная жаба которой срочно пора замуж. Он брутальный, мачистского типа мужчина, по его рассказам все привлекательные женщины нашей и соседних организации были « им обильно политы спермой». Он был женат, жена вызывала у него приступы ярости своими попытками поставить его под контроль, она педантично вызванивала его несколько раз в день, он орал, давил руками гранёные стаканы, швырял телефонную трубку об стену. Юлевич перевязывала израненные конечности, успокаивала, и как только он приходил в себя противно трезвонил телефон, я брал трубку – уверенный женский голос произносил –Сергея Юрьевича, это его супруга, – и всё начиналось по – новой. Мне было 17 , я не любил формальности (тогда не любил, сейчас я их обожаю), поэтому запросто называл его –Ури. Нынешним деткам надо объяснять кто это такой, а мои сверстники засматривались Электроником, и они понимают о чём я. Ури всегда был красиво небрит, ему шло, не то, что мне, небритый я становлюсь похож дядюшку Ау: щетина растёт на моём лице неровно, рыжими клочками, образует проплешины, в общем, я всегда чисто выбрит.Ури носил темные, очень крутые очки, черную кожаную куртку, и в кошельке у него всегда было пятьсот рублей (при зарплате в двести). На мой вопрос
– Зачем?
– А если моя жена захочет шубу купить? Что я буду за мужик, если не смогу этого для неё сделать?
Он позиционировал себя как специалиста по боевым искусствам, специалиста по « дракам в телефонной будке», и давал практические советы Трофимычу о том, что надо было делать в ситуации с мальчиками в тамбуре. Ури был горяч и азартен, однажды мы шли по коридору нашего офиса, коридор имел одну особенность – потолок постепенно снижался по мере удаления от центрального входа. Выложен он был квадратными кусками ДСП, по краям скреплёнными железными уголками. Ури развязно отчитывал меня за неверие в собственные силы
– Спорим, что Василич (комендант нашего здания, спокойный сизоносый поклонник Бахуса и Венеры, все женщины моложе восьмидесяти для него были «деффчонки»), отшлёпает тебя как щенка рваного?
–Василич? Да не, вряд ли.
–Воот, ты уже сомневаешься, а вдруг, правда, этот старикашка мощный боец? Не ссы, я пошутил, главное, что тебя легко заставить сомневаться, а почему?
–Почему?
–Потому что ты своих возможностей не знаешь, вот тебя сомнения и мучают, будь мужчиной, иди напролом – вокруг одни ссыкуны и жопошники, надави на них посильнее и из них потечёт, ну вот слабо тебе башкой вот этот квадратик разбить? –Ури показывал на плиту из ДСП над нашими головами.