Я открыл глаза и совершил глубокий вдох. Мир вокруг шатался, словно силы Дисбаланса вдруг решили перевернуть его вверх тормашками. Перед глазами плясали цветные кляксы, и было боязно подниматься с колен – не хватало еще, чтобы я потерял равновесие и грохнулся на пол, как пьяный в стельку. Но я все же рискнул и, опираясь о стену, встал на ноги. Посетителям трактира срочно требовался вердикт, и их нетерпеливые взгляды сошлись сейчас на мне, как на зачитывающем приговор председателе жюри присяжных.
Нелегко быть судьей, а тем более судьей в деле, где невозможно отыскать компромиссный вариант. В любом случае наживешь себе если не врагов, то недоброжелателей. На мое счастье, я не давал клятв судить непредвзято, поэтому был волен поступать так, как подсказывала совесть. Интересы Баланса в этом судебном процессе уже не затрагивались – после смерти одержимого мои высшие покровители автоматически реабилитировали его.
– Ваш друг играл честно, – ответил я Квинту. – Похоже, сегодня ему и впрямь крупно повезло в игре.
– ...Но не повезло с противниками, – добавил Квинт, которого мой ответ удовлетворил. К чему я, собственно говоря, и стремился.
– Прошу прощения?.. – возмутился было Берси, но Квинт перебил его:
– Ты и другие проигравшие заберете себе вещи и патроны – в качестве моральной компенсации этого хватит. Револьвер я оставлю себе и погребением тоже займусь сам.
– А выигрыш?! – выкрикнул кто-то, видимо самый нетерпеливый. – Как поделим выигрыш? Сумма немаленькая!
– Да, сумма приличная, – признал Квинт. – Но половина ее в любом случае причитается хозяину заведения. Насколько я в курсе, Кастор еще не расплатился по счетам.
– Двести десять монет за харч и выпивку! – подал голос из-за стойки все еще бледный от испуга Марио. – Плюс двадцать за аренду игрового места! А за сломанный стол кто заплатит?
– Вот видите, респетадос, – подытожил Квинт. – Кастор был честным скитальцем и, не сдай у него нервы, он наверняка расплатился бы с долгами. Будет справедливо завершить его незаконченные дела, благо их не так уж и много. Но мы не должны забывать и о том, что респетадо Проповедник тоже нуждается в вознаграждении.
– Это лишнее, – поспешил откреститься я. – Я ни в чем не нуждаюсь. Баланс дарует мне все, что необходимо.
– В таком случае позвольте хотя бы оплатить вам ужин, – предложил Квинт. – Так сказать, в знак уважения к справедливым законам Баланса.
Пришлось согласиться. Сотня сэкономленных монет пригодится в любом случае, да и полностью отказываться от вознаграждения в Терра Нубладо не принято.
Остаток выигрыша Квинт поделил между теми, кто в отшумевшей ссоре вступился за покойного Кастора. Себе справедливый распорядитель не взял ни монеты, вполне удовлетворившись осиротевшим револьвером без патронов. Результаты раздела устроили всех. Даже вспыльчивый Берси признал их честными, хотя в глубине души он явно не доверял моей экспертной оценке – это выдавал его не слишком любезный взгляд. В общем, как я и предсказывал – без недоброжелателей не обошлось. Слепо полагаться на авось я не стал. Чтобы Берси вдруг не решил запоздало оспорить результаты экспертизы, пришлось все время держать «Экзекутор» на виду. Такая профилактическая мера обычно отрезвляла любого недоброжелателя.
Пока я отмывал испачканные в крови руки, Квинт с приятелями вынесли тело Кастора на улицу, а трактирщик без лишних напоминаний организовал мне персональный столик и сервировал его по высшему разряду, как то: хорошенько протер от грязи столешницу, подал белый, без отрубей, хлеб и как следует прожаренное мясо с гарниром не из фасоли, а из отборного картофеля. И вдобавок ко всему поставил на стол полный графин прозрачного напитка, на первый взгляд принятого мной за крепкий амарго – разновидность местного самогона. Но после дегустации выяснилось, что это обычная вода, разве что кристально чистая, очевидно привезенная с гор для приготовления все того же амарго. Хитрый Марио здраво рассудил, что расплачивающийся деньгами покойного товарища Квинт вряд ли будет скупиться перед Проповедником. Поэтому трактирщик и взял на себя ответственность выставить перед почетным гостем свои самые изысканные угощения. Марио огорчало только то, что я был трезвенником, иначе вместо графина с водой на столе очутился бы безмерно дорогой тропесар – вино для аристократов, секрет изготовления которого я не выяснил до сих пор.
Не хотел устраивать пир, да чужое несчастье помогло. Впрочем, хорошо подкрепиться не помешает – следует восстановить силы после довольно изнурительной проверки покойника «на благонадежность». Меня ничуть не беспокоил тот факт, что пришлось погрешить перед истиной. Не так уж сильно преступил закон Кастор, чтобы начисто уничтожать его посмертную репутацию. Однако согласись он на диагностику добровольно, я бы ничем ему уже не помог и горькая правда всплыла бы на поверхность. Пришлось бы прямо здесь устраивать публичную проповедь. Поэтому Кастор и предпочел проглотить пулю. Как ни крути, а поступок достойный.
– Не возражаете, если я присяду, респетадо Проповедник? – вывел меня из застольных раздумий подошедший Квинт.
– Присаживайтесь, если не боитесь потом прослыть моим приятелем, – согласился я, заканчивая трапезу. – Только предупреждаю, что собеседник из меня не слишком словоохотливый.
– Благодарю вас. – Квинт уселся напротив, положив руки на стол. Мне пришлось сделать то же самое – принятый у скитальцев жест вежливости, означающий, что я не выстрелю в собеседника под столом из карманного «дырокола». – Я заметил, вы пьете только воду. Это силы Баланса запрещают вам употреблять крепкие напитки?
– Вовсе нет, – ответил я. – Амарго вызывает помутнение рассудка и пагубно влияет на ясность мыслей. Я должен сохранять над собой контроль днем и ночью. Трезвость – норма моей жизни.
И это слова Арсения Белкина, когда-то и дня не живущего без выпивки! Знал бы, что такое стыд, сгорел бы от него сей же момент.
– Понимаю, респетадо, – кивнул Квинт. – Давно хотел с вами познакомиться, но все не представлялось случая. Вы не вступаете в альянсы и никто не знает маршрутов ваших скитаний. Но вы всегда вовремя появляетесь там, где возникают вспышки одержимости. У вас потрясающая осведомленность и быстрые ноги, ведь говорят, вас ни разу не видели путешествующим верхом.
– Терпеть не могу лошадей, – поморщился я, припоминая свою первую и последнюю попытку освоить верховую езду. Никакого результата, кроме вывихнутого плеча и пожизненного отвращения к этим непарнокопытным строптивцам, мне достичь не удалось. – А от поездок в дилижансах меня тошнит. Скитаться на своих двоих намного приятней... Водички не желаете?
– Нет, спасибо... Да, я слышал, что лошади шарахаются от вас как от огня.
– Неужели настолько уродлив?
– Я не в этом смысле...
– Шучу, шучу. Все просто: лошади прекрасно чуют тех, кто их ненавидит. Так что наша нелюбовь с давних пор крепка и взаимна... Что еще интересного болтают обо мне в народе?
– Да много чего болтают, – махнул рукой Квинт. – Только мало тех сплетен похоже на правду. Хотя в некоторые я верю. Например, когда меня заверяют, что вы – маэстро боя на короткой дистанции.
– Неправда, – опроверг я это громкое заявление. – Я никогда не называл себя маэстро и не намерен отвечать на ваш вызов, если вы вдруг вздумаете устроить мне испытание.
– Я бы в жизни не осмелился бросить вам такой вызов, респетадо, – поспешил заверить меня Квинт. – Есть в мире вещи, которые следует принимать на веру и без доказательств. Даже не называй вы себя маэстро проксимо-боя, я бы с готовностью присвоил вам этот статус. И не потому, что вы деретесь исключительно с одержимыми. Только маэстро, скитаясь в одиночку, выберет себе в качестве оружия «Экзекутор». Двуствольный штуцер по-настоящему грозен лишь в умелых руках. С ним удобно воевать в команде, бок о бок с товарищами, которые всегда прикроют вас при перезарядке. Но вы ходите без сопровождения. Это значит, либо вы виртуозно владеете «Экзекутором», либо... извините – неуязвимый.