До книг добраться не удалось, стекла на нужной полке книжного шкафа заклинило намертво. Саша поставил портфель, снял куртку, уперся в стекло обеими руками и снова попытался сдвинуть неожиданную преграду. Шкаф слегка содрогнулся, но не уступил. И тут Саша внезапно вспомнил… Странный ночной концерт, шорохи и вздохи, завывание из книжного шкафа… Неприятное воспоминание. Впрочем, странности можно обдумать потом, да и Алекс прекрасно проживет денек без фантастики: толку-то от этих книг. В общем, Саша Токарев схватил портфель и, суетясь, выскочил на лестницу. Время поджимало, а ведь нужно было еще…
6.
…Маринку захватить, небось тоже опаздывает. Она живет этажом выше и вдобавок сидит со мной за одной партой. У нас с ней плодотворный дуэт: уроки в соавторстве делаем. Она мне всякую математику, а я за нее рисую, пою и сочинения пишу. В прошлом году такое сочинение загнул на тему «Как я провела лето», что ее родителей в школу вызывали. Чем она мне особенно нравится, так это бутербродами. Она уникальные бутерброды мастерит! И зря их в школу берет, все равно к концу первого урока от них даже «спасибо» не остается. Я человек увлекающийся.
Только я собрался вверх по лесенке пробежаться, а Марина тут как тут и вместо «здрасте» портфель мне в руку сует. Она за лето изменилась. Возмужала, что ли? Массу набрала и ростом почти с Алекса. Как с ней танцевать-то? Не класть же голову ей на плечо?
Идем по улице, я ей про свою технику рассказываю. Она, позевывая, слушает. У меня ведь теперь дома целая система. Система – это когда все есть, понятно? Просто папа у меня бурильщик. Раньше помбуром по области мотался, а тут наконец на Север отправили, уже мастером. Все лето в тундре просидел, в недрах ковырялся. Нефть искал. Приехал уставший, бородатый, шумный – привык там на оленей орать, – зато денег привез чемодан. Мама обрадовалась, сказала, что наконец-то папа мужчиной стал.
Хорошо, что я в лагере был. Папа вернулся – меня нет. А он так соскучился, что всю мою комнату подарками завалил – этой самой системой. Потом не выдержал, приехал с мамой ко мне в лагерь, похвастался покупками. Я до конца смены еле досидел. Эта техника мне даже снилась в лагере. Я ее еще не видел, но зауважал, а когда увидел, совсем влюбился.
Вообще-то, я батяне и так бы обрадовался, без подарков.
Папин друг дядя Сева сказал, что у меня теперь этой техники – как грязи. Он прав. Телевизор, правда, у нас общий на всех, экран огромный и плоский – 29 дюймов по диагонали. С плазмой, как в термоядерном реакторе. Картинка круче, чем в кинозале! Про звук и говорить не надо. Натуральный Долби. Как долбанет, уши срезать может.
А все остальное – мое! Музыкальный центр – классная вещь, две колонки, сто ватт на канал. Когда низкие частоты идут, у меня в животе гудит. Дисков только маловато. Видеосистема российского производства, но по японской лицензии. Это вообще отпад! О такой я даже и не мечтал. В ней, кстати, встроенная память есть – на десять фильмов, – причем, половина памяти уже заполнена. Хотелось бы чего-нибудь этакого, экстремального, но в магазине папе записали только мультики (хорошо хоть бесплатно). Ладно, у Хлумова возьму дисков напрокат, он у нас бизнесмен… Имеется и кое-что особенное – специально для продвинутых детей вроде меня. Навороченная игровая приставка, которая к телевизору присобачивается – раз! Плюс наручные часы с калькулятором и приемничком – два! – таких точно ни у кого нет. На упаковке было написано, что у них с другими такими часами беспроводная связь, но я пока не знаю, что это такое. Собирался сегодня инструкцию с японского на наш переводить.
Мои часы… Эх…
Короче, кончил я рассказывать. Смотрю, восторг только у меня остался. Марина идет рядом, скучает. Я ее спрашиваю:
– Ты чего?
– Я ничего, – пожимает плечами. – А ты чего?
– И я ничего.
Почегокали мы так, потом она вежливо поинтересовалась:
– А почему папа тебе компьютер не купит?
– Наверное, думает, что игровая приставка полезнее. Это ж, в принципе, тот же компьютер, только она без телевизора не может. Они как муж и жена.
Марина тут почему-то покраснела и закашлялась.
– Э…а какая разрешающая способность у телевизора?
Разрешающая способность? Вопрос на сто долларов, как сказал ковбой в одном фильме. Быстренько соображаю:
– Папа разрешает мне все смотреть.
Она хихикнула и взглянула на меня, как на Петю Жарова.
– Я, – говорит, – про количество строк на экране.
Тоже мне, отличница! Нет, чтобы спросить о чем-нибудь человеческом. Сколько стоит, например. Или когда можно в гости прийти, кайф словить.
– Ну и дура, – отвечаю.
Тогда она посмотрела на меня, как на Хлумова, но не обиделась. Сказала, глупо ухмыляясь:
– Лирик недоразвитый, – и жест сделала.
Стал я думать, как ее на место поставить, а она уже любопытствует:
– Ну, что там в лагере? Не обижали?
– Да кто меня обидит, – веско говорю. – Кому себя не жалко? Я ведь физически бить не стану, пачкаться. У меня удар психический.
Марина засомневалась, но видно было, что скучать перестала. Психическая сила – это тема.
– Давай-давай, ври, – подбодрила она меня.
– Чего зазря врать, – спокойно продолжаю я. – Было бы кому. Для тебя и правда сойдет.
И наврал ей про то, как тренировал в себе летом психическую мощь. Будто бы начал с кузнечика – посадил в банку и несколько дней взглядом подавлял его волю. Наконец получилось. Потом навострился бабочек на лету сбивать. А когда силу свою узнал, то за вредных людей взялся, были у нас такие. Во-первых, один белобрысый кент из моего отряда – идиот липучий. Во-вторых, наша вожатая – натуральный шизик. И особенно начальница лагеря – эта вообще дрессировщица. Наверное, в цирке подрабатывает – ослов воспитывает. Так я однажды момент поймал и всех их разом подколол. В столовой это было. Белобрысый кент второй стакан киселя выпросил, нес его обратно мимо начальского стола, тут я и вмазал. Мысленно, конечно. Белобрысый споткнулся, шмякнулся, а весь свой любимый кисель – той самой вожатой за шиворот. Она завизжала, подпрыгнула от испуга, тут я влет и ее снял. А она, не будь дурой, схватилась рукой за первое попавшееся, чтобы не упасть. Первым попавшимся оказалось лицо начальницы лагеря, которая очень кстати сидела рядом. Вожатая, конечно, упала, и заодно опрокинула начальницу лагеря вместе со стулом. Та только ножками дрыгнула. Дальше вообще спектакль! Дежурный по столовой как раз тащил кастрюлю с киселем. Но за него не беспокойтесь, он удержался на ногах и даже кастрюлю из рук не выпустил, только кисель на клиентов опрокинул. Так они и лежали, в киселе мокли. Больше, между прочим, кисель в столовой не варили. А я понял, что растрачивать психическую силу на дураков бесполезно: они становятся еще вреднее, а ты без киселя остаешься.
Объяснил я все это грамотно, популярно, с использованием серьезных слов. Наверное, поэтому Марина не очень-то и поняла. Она спросила, приостановившись:
– Саш, а что такое медитация?
Я сказал:
– Это когда спишь и видишь, чего хочешь.
Ей понравилось, она даже загорелась:
– Меня научишь?
Пока я думал, чем бы еще ее удивить, мы уже к школе подошли. А дальше…
7.
…начался новый учебный год. Строго говоря, учебный год начался вчера, первого сентября, когда состоялся Урок Мира и Единства, а потом школьников распустили по домам. Сегодня же – второе сентября, первый день настоящих занятий.
К счастью, Саша Токарев не забыл взять с собой сменную обувь, поэтому он благополучно преодолел пост бдительных дежурных по вестибюлю. Но попасть в класс с первого раза не удалось. Беспощадные девочки из санитарного патруля отправили его мыть уши и шею. Странно, в прошлом году проверяли только руки.