И вдруг он стал заметно больше. Будто спохватившись, он тут же уменьшился и некоторое время как-то вибрировал, пока не принял прежние размеры. Саша обомлел. Гость после паузы продолжил:
— Перейдем к сути. На вас поступила вопиющая жалоба по поводу принудительного выселения части граждан, проживавших в этой квартире, в ночь с первого на второе сентября.
— Каких граждан? — удивился Саша. — Нас здесь трое.
— Позвольте, — немедленно возразил инспектор. — Здесь числится… — он засунул руку глубоко за пазуху, неловко покопался там и вытащил какую-то бумажку, — минуточку… тысяча двести семь граждан. Между прочим, такие, как вы, здесь не числятся. Вы идете по другому списку, по инвентаризационной ведомости стихийных сил. Вот, пожалуйста: человек номер один, номер два, номер три, то есть вы, кошка, кактус… «Псих, — окончательно решил Саша. — Бывают такие деловые психи, дядя Сева рассказывал».
— Часть указанных граждан, — продолжал псих, — была преступно вытеснена из своих клеток и теперь вынуждена ютиться на свалке. Жалоба поступила от них.
— Ладно, все ясно, — ухмыльнулся Саша. — Лично я никого не выгонял. Может, родители? Пойду разбужу…
Он подошел к двери и дернул за ручку. Ручка не шелохнулась. Он надавил изо всех сил. Тот же результат. Дверь было не открыть.
— Двадцать один и двадцать два не участвуют, — произнес ему в спину инспектор-псих. — А мы с вами разговор не окончили.
Саша повернулся. В нем опять шевельнулся страх. Кто сидит на его постели? Не бандит, не милиционер и не псих…
— На вас, Токарев, еще имеется справедливая анонимка, — невозмутимо продолжил странный товарищ. — Документ проверен — факты подтвердились. Установлено, что вы самовольно пользовались клетками. Теперь вы обязаны, во-первых, немедленно отказаться от применения незаконно присвоенной способности, во-вторых, отчитаться об обстоятельствах присвоения вышеуказанной способности. Можете ли вы что-нибудь ответить по существу выдвинутых обвинений?
— Я не знаю, — растерянно ответил Саша.
— Тогда вы имеете право сфабриковать доказательства своей невиновности. Срок — два дня. А теперь распишитесь в протоколе.
Инспектор протянул бумажку, которую только что заполнил. Там значилось: «Я не знаю». Таковы были Сашины показания.
Токарев повиновался. Никто никогда не просил его расписаться! Ему наконец стало интересно. Визит был явно неспроста, присутствовала какая-то тайна, и это было здорово. Очень важный вопрос встал перед ним: «Кто живет вместе с нами в квартире?» Но посетитель уже соскочил с его кровати и бодро направился к выходу.
— Ждите завтра, — сказал инспектор, выходя из квартиры. — Вы поставлены на учет. А у меня много работы.
И пошел вверх по лестнице. Ну денек! Взбудораженный, Саша вернулся в комнату, лег и…
День третий. ПРОКАЗНИК
15
…когда он проснулся, было четвертое сентября — рядовой, самый обыкновенный день. Во всяком случае, именно таким хотели бы видеть этот день Сашины родители, одноклассники и учителя. Они привычно торопились, мучительно зевали, давились завтраком, они еще ни о чем не подозревали.
Первым преподнес сюрприз кактус. Кактус с незапамятных времен рос на подоконнике в большой комнате квартиры Токаревых. Он всегда был домашним, уютным, «своим» и давно уже считался полноправным членом семьи. Точно так же, как, например, кошка Шери или младший Токарев. Но это утро кактус встретил в каком-то особенном состоянии. Он издавал звуки. Звуки были примерно такие: «Иу-у-у! Бж-ж-ж!» Это напоминало эффекты «Звездных мстителей», и Саша даже испугался, что забыл на ночь выключить электронную игру. Внешний вид растения тоже изменился. Иголки стали твердыми, блестящими, словно хромированными, и к тому же искрили. Кстати, когда Саша дотронулся до кактуса, то почувствовал покалывание электрических разрядов. Он удивился, но не очень сильно, по-настоящему удивительных событий ему и так хватало.
Далее действие переместилось в школу. Перед первым уроком состоялся неприятный разговор.
— Сашка, честное слово, я ему отдал! Ты в библиотеке был, Жаров пришел, и я отдал! Честное пионерское!
— Вы что, дураки, меня же папаня убьет! Может, еще поищете?
— Да нет! Жаров все обыскал. Вчера весь вечер плакал, говорит — выскочил за пепси-колой, туг мафон и свистнули.
— Ну, вообще… Где этот дурак-то сам?!