– Дальше.
– К несчастью, сэр, объектом нашего первого эксперимента был травяной корт. Я должен заключить, что шесты, поддерживающие сетку, не были прочно закреплены в земле. Вследствие помещенного на сетку веса один из шестов сломался и упал. В результате неожиданного толчка мистер Энгус Макуиртер… гм…
– Свалился? – предположил Хью.
– Это неадекватное описание, мистер Хью. Какое-то мгновение я опасался, что у него произошло смещение основания позвоночника, да и сам мистер Макуиртер, разумеется, высказал свое отношение к случившемуся. Однако он внял моей убедительной просьбе перейти на следующий корт. Здесь не было никаких неприятных случайностей. Но стальной шнур стал раскручиваться наподобие измерительной ленты, так что мистер Макуиртер, несмотря на героические, но безуспешные попытки удержаться, приземлился на корт, во весь рост стоя на сетке. Я пытался остановить раскручивание шнура при помощи камней, палок и прочего, но это не помогло.
– Да?
– На третьем корте, сэр, результаты были не столь удачными. Поддерживавший сетку шнур был сделан из проволоки и – с сожалением говорю об этом – порвался. Энгус Макуиртер был вновь низвергнут наземь, к чему присовокупились дополнительные неприятности: во-первых, корт был залит бетоном, и, во-вторых, основание позвоночника мистера Макуиртера угодило прямо на перевернутую стремянку. Однако шотландцы – крепкий народ. Мы проследовали на четвертый корт. Неужели, мистер Хью, вы находите мой рассказ таким забавным?
Хью давился смехом. Он не смог сдержаться и, откинувшись на спинку стула, громко хохотал.
– Хью, – бросил Роуленд-старший, остановив на сыне холодный, многозначительный взгляд. – Продолжайте, Шеппи.
– Мы проследовали на четвертый корт – по моим опасениям, оставив за собой явные следы разрушений, – и здесь нас прервали. Я заметил фигуру, которая бежала к нам с северного направления. Человек, одетый в спецовку, по-видимому, был смотрителем кортов. Его лицо побагровело, он размахивал руками и издавал странные, нечленораздельные звуки, не имевшие почти ничего общего с человеческой речью. Мгновение этот человек смотрел на нас, затем бросился бежать в южном направлении. Когда стало ясно, что он скрылся с тем, чтобы привести полисмена, нам пришлось прервать наш эксперимент и спешно удалиться.
– Хью!
– Извините, – сказал Хью. – Но я не смог совладать с собой. Дайте мне посмеяться. Это первый лучик веселья во всем этом проклятом деле. Надеюсь, травмы Энгуса носят временный характер?
Шеппи склонил голову:
– Благодарю вас, сэр. Я не предвижу серьезных последствий.
– Но вы все-таки доказали, – настойчивым тоном проговорил Роуленд-старший, – вы все-таки доказали, что по проволоке можно пройти? Скажем, профессиональному канатоходцу?
Шеппи задумался:
– Канатоходцу, сэр? О, это другое дело. Да, при том непременном условии, что шнур так закреплен или натянут, что не раскрутится, я бы сказал, что вполне можно.
Роуленд-старший и Роуленд-младший посмотрели друг на друга. Хью уже посерьезнел.
– Чендлер попался! – сказал он.
– Едва ли, мой мальчик. Нужны доказательства, а пока их нет. В то же время… Будь любезен, сними трубку. Ну не жалость ли, что даже по воскресеньям мы не можем быть свободны от этих звонков. Нет, не вы, Шеппи, Хью.
Услышав телефонный звонок, Хью почувствовал нечто вроде пророческого страха. Он словно телепатически ощутил приближение нового удара. Когда он услышал голос Бренды, предчувствие превратилось в уверенность.
– Хью, извини за беспокойство, – девушка говорила взволнованно и немного несвязно, – но я уверена, что они взялись за нас.
– Каким образом?
– Только что человек, которого они привезли, попробовал пройти по теннисной сетке. Он профессиональный канатоходец.
– Профессиональный канатоходец? – с такой силой взревел Хью, что услышал, как отворилась дверь в берлогу его отца.
– Да. Я проскользнула туда, чтобы посмотреть, но меня заметили и отправили назад.
– И он сумел пройти по сетке?
– Нет! Они позвали старика Матти Парсона – ты его знаешь, он делал этот корт для Ника – и установили, что это вообще невозможно. Кажется, корт сделан из смеси песка и гравия на бетонной основе, и столбы, поддерживающие сетку, должны были быть вделаны в бетон. Но не были. Они просто воткнуты, как шесты, и, если кто-нибудь заберется на проволоку, оба столба упадут и сооружение рухнет. Это еще не все. Если ты имеешь в виду Артура Чендлера, то Чендлер не умеет ходить по канату. Это не его амплуа. Они выяснили…
– Но он должен уметь, Бренда! Должен!
– Дорогой. Я знаю только то, что это абсолютно, категорически невозможно. – Ее голос зазвучал резче. – Я должна повесить трубку, Хью. По лестнице поднимается доктор Фелл.
Связь прервалась, и Хью остался стоять, окруженный обломками очередных надежд. Он вернулся в берлогу, где Роуленд-старший резкими рывками крутил очки на пальце. Роуленд-младший осторожно закрыл дверь, подозревая об августейшем присутствии Роуленд-mere. Когда Хью рассказал новости отцу, лицо последнего не изменилось, только слегка омрачилось.
– Здесь не обошлось без подтасовки, – заявил он после некоторого раздумья. – Как сказал бы старший Уэллер, мы жертвы подтасовки, мой мальчик. Кто-то пытается нас переиграть, этого нельзя допустить. По сетке должен был пройти Чендлер.
Хью пожал плечами:
– Не знаю. Я знаю лишь то, что мне сейчас сказала Бренда: это абсолютно, категорически невозможно.
– Хм, хм. Мне надо увидеться с Гардсливом, – пробормотал Роуленд-старший, сев за письменный стол и барабаня по нему костяшками пальцев. – Если бы я мог догадаться, что творится в головах у мистеров Хедли и Фелла, это меня тоже взбодрило бы. Я опасаюсь последнего из упомянутых мною джентльменов, Хью. Старый король Коль и Санта-Клаус приобретают довольно жуткий облик, когда появляются из-под маски детектива. В этом деле он вполне может удовлетворить свою страсть к расследованию чудес. И пока я что-нибудь не придумаю, тебе лучше не попадаться ему на глаза. Хью, ты убедился, что Чендлер – убийца?
– Да. Но…
– Да. Именно он. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что этот прыткий джентльмен тем или иным способом убил молодого Дорранса. Но каким? Как ты говоришь, он не наделен даром левитации. Он не прыгал. И, по твоим словам, не ходил по сетке. Гардслива эта загадка просто с ума сведет. Клянусь великими змеями Ирландии, Чендлер виновен! Он убил! Но как? – Роуленд-старший ударил кулаком по письменному столу. – Как? – Он снова ударил по столу. – Как? – И последний, сокрушительный удар. – Как?
Глава 15
Юмор
В оркестровой яме мюзик-холла «Орфеум» на Черинг-Кросс дирижер поднял палочку. В тот воскресный день большой зрительный зал был пуст, а задник сцены поднят, обнажая голую кирпичную стену; яркие лампы освещали двадцать пюпитров в оркестровой яме. Плоская, как блюдо, она светилась желтоватым светом, и дюжина черных смычков, подобно паучьим лапам, одновременно поднималась из ее недр. Раздался оглушительный удар тарелок, и пустоту зала заполнила разухабистая мелодия.
У– у-у-у! Снова ударили тарелки.
Хью Роуленд, сидевший в глубине полутемного зала, начал непроизвольно насвистывать мелодию песенки, но вдруг, осознав, что означают ее слова, прекратил и чертыхнулся. Бренда из солидарности выругалась тоже. Сперва они вовсе не думали, что Артура Чендлера в воскресенье можно найти именно в театре. Во время ленча в одном из ресторанов в Сохо, сидя рядом с Брендой, Хью старался сосредоточить все свои мысли на деле.
У Бренды был усталый вид, словно она провела бессонную ночь, что, собственно, соответствовало действительности. На ней были белое платье, белая шляпа, и ее белые маленькие руки непрерывно двигались.