— Ты не успел все хорошенько обдумать, Энди. Но теперь нас двое, и я тебе помогу.
— Без памяти счастлив, — пробормотал я.
— Все дело в его слабостях. Найти уязвимое место и на этом сыграть. Так какие же пороки и слабости есть у этого Мао?
— У него их нет.
— То есть тебе о них ничего не известно. — Она повысила голос: — Чарли?!
Вошел Чарли, и глаза его тут же с восторгом устремились на Тэсс.
— Слушаю, мисс.
— Ты знаешь Мао, миллионера?
Чарли расплылся в улыбке.
— В Гонконге все знают Мао, мисс. Очень богатый человек. Самый богатый во всей Колонии.
— Какие за ним водятся грехи? Ну, я имею в виду его слабости, страсть к чему-нибудь. Что он любит больше всего?
Чарли улыбнулся еще шире, на лице его отразилось смущение.
— Можешь все говорить при мисс Донован, — подбодрил я, — она не леди.
— Напомни мне потом, что я обиделась, — заметила Тэсс и снова обратилась к Чарли: — Ну, давай, Чарли, выкладывай.
— Женщины, — произнес Чарли придушенным голосом, — он любит женщин… девушек с белой кожей.
— Спасибо, Чарли.
Он кивнул и с видимым облегчением убрался на кухню.
— Почему он каждый раз так таращится на меня? — удивилась Тэсс. — Я понимаю, почему это делаешь ты, ну а он? Неужели по той же причине?
— Чарли хоть и европеизирован, но не настолько. Это у него поверхностно, а в глубине души он, как и его неграмотные собратья, почти уверен, что у белых тоже желтая кожа, но они так подолгу и часто моют лицо и руки, что постепенно их отбелили. Поэтому, когда он видит перед собой человека, у которого кожа везде белая, это приводит его в восторг и изумление.
— Откуда ты взял это «везде», — возмутилась Тэсс, — на мне есть одежда!
— Правда? — невинно спросил я. — А я и не заметил!
— Давай-ка вернемся к делу, — ледяным тоном призвала она, — ты понял, насколько я оказалась права? Несколько слов Чарли об этом Мао сразу все прояснили, и предложение уже не кажется таким невероятным. Итак, Мао любит женщин и предпочитает белых. Вот тебе прекрасный повод проникнуть в его замок, поскольку я — и то и другое.
— Согласен. Тебе легко будет туда попасть, но вот вопрос — как ты оттуда выйдешь и выйдешь ли вообще?
— Попытка не пытка, — Тэсс явно воодушевилась, — теперь мы просто обязаны попробовать!
— Кто это — «мы»?
— Ты невыносим, Энди! Если не хочешь браться за это дело — не надо. Обойдусь без тебя. Поеду к Мао и…
Звонок в передней прервал ее гневный монолог. Я слышал, как Чарли открыл кому-то дверь, и через несколько секунд в дверь гостиной просунулась его голова.
— Босс, там вас хотят видеть.
— Кто?
— Какой-то большой господин с бородой и леди, босс.
— Как выглядит леди?
— Похожа на мисс Тэсс, — расплылся он в улыбке, — только с рыжими волосами.
— Как интересно! Проводи их сюда.
Секунд через пятнадцать Чарли ввел неожиданных визитеров в гостиную и скромно удалился.
Мужчина был высок и тучен. Густые черные волосы и такого же цвета борода, аккуратно оформленная под лопату, делали его точной копией тех международных шпионов, что наводнили экран в сороковых годах. Вставленный в глаз монокль без оправы делал сходство настолько завершенным, что мне стало весело.
Девушка действительно оказалась рыжей, с красивым, но несколько бледноватым лицом. Что касается ее фигуры, то мой Чарли продемонстрировал верх сдержанности, описывая незнакомку, потому что не волосы и не лицо являлись ее отличительной чертой. Черное шелковое платье обтягивало пышные рельефные формы, превосходившие самые смелые фантазии на сей счет.
— Простите за вторжение, — вежливо извинился мужчина, — но наше дело не терпит отлагательства, мистер Кэйн.
— Все в порядке, — успокоил я его и, кивнув в сторону дивана, где сидела Тэсс, представил: — Мой партнер — мисс Донован.
Он поклонился.
— Меня зовут Курт фон Нагель. — Я ждал неизбежного щелчка каблуков и действительно дождался. — Моя спутница — сеньорита Диас.
— Как, опять? — тупо поразился я.
Он, казалось, удивился моей реакции, потом, пожав плечами, повторил:
— Дама со мной — сеньорита Кармен Диас.
Рыжая девушка ласково на меня посмотрела и подарила нежную улыбку.
— Понимаю ваше удивление. Вам, наверно, еще не приходилось встречать испанку с рыжими волосами. Моя мать — ирландка. Отсюда и цвет волос.
— Мои поздравления вашей маме. И вашему папе, — любезно ответил я, — могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, мистер Кэйн. — Она все время улыбалась, и эта улыбка обещала массу интересного, включая, возможно, саму сеньориту Диас.