— Зато какая прекрасная идея! — вздохнула Ивонн. — Денег хватило бы на всех, и никто не доказал бы нашу вину. Все прекрасно получилось бы, если бы не Робертс!
— Благодарю за комплимент, — скромно раскланялся я. — Но сколько ошибок вы понаделали!
— Я хочу проведать своего брата, мистер Робертс, — неожиданно вскочила со стула Джойс Джонсон. — Возможно, он во мне нуждается.
Она окинула меня ненавидящим взглядом и вылетела из гостиной. Я слышал, как она бежала по коридору.
— Заприте пока Корнелиуса, Лофтинг. Полиция прибудет через пару часов, и, думаю, мы обойдемся без его общества. Я же присмотрю за девочками.
— Вы уже позвонили в полицию? — удивился Лофтинг.
— Моя секретарша сделала это — час назад.
Лофтинг взял Корнелиуса под руку и грубо потащил к двери.
Девушки остались на своих местах. Я понимал, что они испытывали. Решив, что мне не помешает еще одна порция спиртного, я отправился к буфету. В кресле зашевелилась Филиппа.
— Так значит, никому? — прошептала она. Рот ее скривился в усмешке.
Никто ей не ответил. Вдруг Аманда неожиданно бросилась на колени и засунула голову в камин.
— Что там еще? — заволновался я, проглотив целиком кубик льда.
Аманда повернулась.
— Крик. Голос мужской.
— Должно быть, это Корнелиус, — устало произнесла Ивонн. — Наверно, Лофтинг ему мстит, следующая очередь — наша. Вот комедия!
— Кто бы это ни был, — прорычал я, — мне необходимо выяснить. А ну-ка, барышни, собирайтесь, я должен посадить вас под замок.
Я взял у Аманды ключ от ее комнаты и запер там всех троих, но решил быть предусмотрительным и позволил им взять с собой бутылку скотча.
Не успел я спуститься с лестницы, как услышал громкие крики.
Дверь в подвал оказалась не заперта, поэтому я распахнул ее настежь и опрометью бросился внутрь. Сделав примерно пять шагов, остановился как вкопанный и смущенно рассмеялся.
— Что же тут смешного, мистер Робертс, — рассердился Лофтинг. — У меня большой вес, и мои руки вот-вот выдернутся из суставов. Когда вы меня спустите, я, может, тоже с удовольствием посмеюсь вместе с вами, но сейчас мне не до шуток.
— Корнелиус ударился в бега, — констатировал я очевидное.
— Вероятно, сэр.
— Не важно, Лофтинг. Зато вы теперь понимаете, как чувствовал себя я, когда висел тут рядом с трупом, пока вы с Амандой обсуждали, кто это сделал и почему.
— Теперь, преподав мне урок, которого я никогда в жизни не забуду, не могли бы вы освободить меня? Пожалуйста!
Я хихикнул, бережно опуская его на пол.
— Стоит ли беспокоиться и пускаться в погоню за Корнелиусом или оставим это дело полиции? — спросил я.
— Думаю, полиции придется гораздо сложней, чем вы предполагаете, — покачал головой Лофтинг, потирая затекшие плечи.
— Почему же? Остров не такой уж большой.
— Вы забыли о монтере из телефонной компании? Он наверняка приплыл сюда на лодке.
— Ладно, давайте посмотрим, но сможем ли мы его отыскать, — предложил я беспечно. — Если повезет, Корнелиус сорвется со скалы и сломает себе ногу.
— В кухне есть фонарик, сэр, — сказал Лофтинг.
Взяв фонарик, мы направились в прихожую, и тут в дверь стали барабанить. Открыв ее, Лофтинг сразу отступил, впуская в дом разъяренного телефонного мастера.
Его волосы прилипли к черепу, а со свитера на босые ноги капала вода.
— Кто-то сбросил меня в воду, — возмущенно сообщил он. — И к тому же украл мою лодку, черт такой!
Глава 13
— Итак, вся моя розыскная работа пошла псу под хвост — имя девушки даже не упомянули в завещании, — недовольно резюмировала Мэндала Уормингтон.
— Твои старания не пропали втуне. Во всяком случае, они дали старикану пять минут счастья в конце жизни, и он пристроил свои денежки.
— Надеюсь, что так. Нельзя умереть, не позаботившись о семидесяти миллионах долларов.
— Верно. Хорошо, что я оказался под рукой, чтобы дать ему совет.
— Конечно. И что же ты посоветовал? — Мэндала приподняла бокал с шампанским и одарила меня дразнящей улыбкой.
Я под столом приласкал ее колено.
— Брэдстоун все же оставил десять миллионов Джойс Джонсон. И это его идея — не моя. В ту же секунду, как он умер, дамочка накрыла его простыней и напилась до чертиков с двумя киношными статистами в гостиной его усадьбы в Лос-Анджелесе.
Позднее, за кофе, я спросил:
— Тебе интересно, куда делись остальные деньги?
— Еще бы!
— Лофтинг получил миллион. Сперва Брэдстоун возражал, но я уговорил его, убедив, что Лофтинг во всей этой истории оставался единственным человеком, который не проявлял никаких признаков личной заинтересованности и действовал искренне, безо всяких эгоистических побуждений.
— А куда же делись пятьдесят девять миллионов?
— Я предложил ему основать фонд, которым конечно же будет управлять фирма «Робертс, Робертс и Гримстед». Фонд предназначается для открытия сиротского приюта. Старикану понравилась эта мысль, хотя он понял всю ее иронию.
— Ну, какая уж тут ирония. Это, пожалуй, перст судьбы. Девушка, которая по праву наследовала все деньги, замыслила и осуществила серию убийств, чтобы их заполучить.
— И все же тут кроется еще большая ирония, — усмехнулся я.
— Неужели?
— Ивонн не дочь А. З. Бертраму Брэдстоуну.
— Да нет же! — нахмурилась Мэндала.
— Ивонн действительно та маленькая девочка, которую привез в приют мужчина, живший с ее матерью. И ее мать действительно имела связь с Брэдстоуном. Но старикан оказался не единственным.
— Ты хочешь сказать… Лофтинг? — Мэндала в изумлении уставилась на меня.
— Верно. Несколько слов, которыми обмолвился Лофтинг, заставили меня кое о чем задуматься. Он сетовал на отсутствие успеха у женщин и на то, как с ним обошлась его последняя пассия. Сопоставив события, я пришел к выводу, что, скорее всего, мать девочки и стала его последним шансом завести любовную связь.
В конце концов Лофтинг довольно близко сошелся с Брэдстоуном, проработал у него тридцать лет и смирился с провалами в амурных делах.
Во всяком случае, когда я упомянул ему о своих подозрениях, он признался. Брэдстоун этой женщине надоел, а Лофтинг был единственным мужчиной, который оказался поблизости.
Он видел малышку раза два после ее рождения и, сделав анализ на отцовство, точно знал, что девочка его дочь. Лофтинг намеревался обеспечивать ребенка, но тут, после того как Брэдстоун дал ей денег, мать девочки исчезла, и больше он о ней не слышал.
Лофтинг хотел, чтобы именно его дочь получила деньги, поскольку до сих пор чувствовал отцовскую ответственность.
— Невероятная история! — воскликнула Мэндала. — И ты прав, это самая ироничная ирония.
— Ну, полагаю, для одного вечера достаточно иронии, — сказал я беззаботным тоном. — А теперь — как насчет беспечных порывов?
— Ладно, хорошо, — сказала она неопределенно, смотря на меня через стол таким пронизывающим взглядом, что мне стало не по себе. Я даже заподозрил, что Мэндала передумала.
Она убрала со лба прядь рыжих волос и медленно поднялась.
— Если я поеду к тебе, Рэнди, — прошептала Мэндала, — обещай обойтись без принуждения, если я… передумаю.
— И какие же сомнения терзают тебя? Почему ты можешь передумать? — протестовал я.
— Не знаю, будет ли у меня настроение, — просто объяснила она.
Я решил, что нам лучше поскорее отправиться в путь, и, пока совсем не оконфузился, энергично потащил ее к выходу. «Мужчине никогда не понять, что движет его секретаршей, — подумал я уныло. — Ну и что из этого? Пусть она только взглянет на коллекцию моих эротических принадлежностей — тогда уж наверняка поверит чему угодно!»
