— Ну… — тороплю его, напрягаясь. Не знаю, что там произошло, но охрана просто так звонить не будет. По времени девочка должна была уже спать.
— Она сейчас в тире и выглядит не то расстроенной, не то злой. Расстреливает мишени так, что ребята, которые там занимались, боятся к ней подойти, только подкладывают под руки пистолеты, что бы она не отвлекалась от процесса.
Выдыхаю. Она просто стреляет.
— Понял, — Расул отключается, — зашибись у нас охрана, боятся подойти к злой девчонке, — наигранно возмущается брат, прекрасно понимая, что боятся они подойти не потому, что она злая, а потому что она приехала со мной. Я кидаю на него быстрый взгляд. — Ну что ты на меня так смотришь? Ты довел, тебе и успокаивать. Только не наломай еще больше дров.
Киваю и выхожу из кабинета. Посмотрим на ее «расстроенная или злая».
Захожу в тир — картина маслом бл@ть. С выправкой, которой позавидовал бы любой военный, стоит и, не прекращая, расстреливает мишени. По позвоночнику в пах прокатывается волна возбуждения. Это что еще за нах? Девушка, с пистолетом, в одежде, которая не скрывает только кисти рук и шею, а ведет так, будто она голая.
Подхожу и выхватываю из рук пистолет.
— Хватит. — Рывком разворачиваю ее к себе.
— Отстать. Что тебе надо? Что вам всем от меня надо? — Шипит и смотрит затуманенным взглядом. И теперь понимаю, с чего меня так понесло — она снова как кошка. Дикая и своевольная.
Закидываю на плечо, под ее ругань и удары по спине, выношу из тира. И правда, переборщил с давлением на нее. Сдали нервы у девочки.
Меньше чем через пару минут в ее ванной, запихиваю извивающуюся девушку в душевую кабину под холодную воду. Мне б самому туда, что б усмирить бурлящую в венах кровь, но надо привести ее в чувства.
Девушка взвизгивает, но брыкаться прекращает и туман во взгляде рассеивается.
«Ох, зря я это сделал» — говорю себя мысленно, когда вижу, как стремительно намокающая одежда плотно облепляет все изгибы девичьей фигуры.
Ника обхватывает себя руками. Капли воды дрожат на ресницах. Приоткрытые губы слегка посинели от холода и подрагивают.
Так и не спавшее возбуждение после тира сейчас и вовсе грозит разорвать штаны.
Не выдерживаю — перехватываю ее руку и впиваюсь в мягкие прохладные губы.
Это гребанный ад и рай одновременно. Она жена погибшего друга. Гореть мне в синем пламене, но сейчас я даже на это готов, лишь бы она отмерла и ответила на поцелуй.
Притягиваю к себе за талию и, намотав хвост на кулак, фиксирую голову. Чтобы не могла отвернуться, чтобы не смогла оттолкнуть. Терзаю губы, практически кусая их, когда чувствую ее слабый отклик.
Не наломать дров не получилось.
Глава 11
Ника.
Проснулась от звука будильника и в первое мгновение не могла понять, где нахожусь
Светлая комната с высокими потолками, огромная удобная кровать с прикроватными тумбочками, шкаф для вещей, трюмо… Точно, эта та комната, которую мне выделили вчера в доме очередного будущего фиктивного мужа. Да, моя вчерашняя истерика дошла до масштабов «очередной фиктивный муж».
Вот почему? Почему я не могу просто влюбиться и как все нормальные девушки выйти замуж? Сначала из-за идиотского желания избавится от ребенка, вышла за брата, а сейчас, что бы спасти свою жизнь и жизнь дочери должна выйти за его друга. Какая-то шутка, причем совершенно не смешная. Хотя я не уверена, что другой вариант брака мне когда-либо будет доступен.
Мой вариант вчерашней истерики — стрельба, как и учил брат, в очередной раз помог. Концентрируешься только на стрельбе, напротив тебя не мишень, там все сомнения, страхи, вопросы. И нет, ты их не расстреливаешь, и они уходят — просто, как во время стрельбы ты концентрируешься на жирной точке в центре мишени, а все остальное отходит на второй план, так и твой мозг в этот момент отсеивают всю шелуху, оставляя только важное.
Важное что? Этот брак поможет мне и дочери — у Амира с братом лучшее охранное агентство, значит рядом с ними, мы будем в безопасности. Женитьба будет фиктивной, временной, когда все закончится, разведусь и буду строить жизнь так, как захочу сама. А то, что брата убили? Это стимул влезть и наказать тех, кто в этом виноват. Отношения же с семьей будущего мужа… пожалуй Лейла в некотором роде права — она просто переживает и это нормально. Они же не знаю, что все это фальшивка. Но мы будем жить в другом крыле, пересекаться с ней будем мало, а в редкие встречи, можно и не обращать внимания на ее нападки, если они будут. Главное чтобы она не задевала Ксюшу. Видит Бог, если это произойдет, я не буду понимающей и спокойной — свою дочь ни при каких обстоятельствах не дам в обиду.
Глубоко вдыхаю.
Знаете это странное чувство, когда просыпался в детстве в гостях у друзей мамы. Все еще спят, а тебе уже хочется встать просто потому, что нужно в туалет, но стесняешься, поэтому лежишь и притворяешься спящим дальше.
Да я уже не маленькая девочка и будь я сейчас дома вышла бы на пробежку, которая была обязательной до смерти брата — привычка к физическим упражнениям еще с гимнастики для беременных, потом пошла бы готовить завтрак и, если к этому времени Ксюша не проснулась сама, шла бы ее будить.
А так, я в чужом доме, насколько будет уместно все это… Хотя, сейчас я в крыле выделенное для нашей «семьи». Вроде здесь хозяйничать будем только Амир, я и Ксюша. Ладно, если нельзя здесь хозяйничать, просто извинюсь потом и все. Поэтому…
Поднимаюсь, иду в ванну, где привожу себя в порядок, по дороге на кухню заглядываю в комнату к дочери. Спит сладко, как ангел. Радует одно, она совсем не понимает, что происходит вокруг. Я сделаю, что угодно, лишь бы ее это не коснулось.
Это крыло, как зеркальное отражение того, в котором мы были вчера, поэтому кухню нахожу быстро.
Холодильник забит под завязку, в шкафчиках множество круп и приправ. Разглядываю все эта изобилие с приятным воодушевлением. Сегодня будет твороженная запеканка. В холодильнике видела сгущенку — Ксюша будет в восторге.
Когда пиканьем духовка извещает о готовности запеканки, слышу в топот ног и поворачиваюсь к входу в кухню.
— Здравствуйте, — из-за косяка выглядывают два смущенных лицо — Алия и Ярим.
— Привет, — здороваюсь.
— А можно к вам? Брат говорил, чтобы мы вас не беспокоили, но мы просто хотели поиграть с вашей малышкой, — все еще смущенно говорит Алия.
— Конечно, проходите, — улыбаюсь, и ребята заходят внутрь, — только Ксюша еще спит, я только собиралась ее будить.
— Ой, а можно с вами? — восклицает девочка.
Мы вдвоем поднимаемся наверх за Ксюшей. Ярим остается на кухне — «мне нечего смотреть на девчачьи сборы». Умываю и одеваю дочь, Алия все время рядом и старается помогать.
Спускаемся вниз.
— А вы уже завтракали? — Спрашиваю у своих юных гостей.
— Нет, мы, как проснулись, сразу к вам пришли, — Алия.
— Тогда может, покушаете с нами? — предлагаю.
— У вас наверное каша, — морщится Ярим, — не люблю кашу.
— Ксюша тоже не любит, — говорю громким шепотом, — у нас запеканка.
Ребята соглашаются и, когда четыре порции запеканке оказываются на столе, на кухне появляется еще один гость — Расул.
Он заглядывает из-за угла, и я усмехаюсь. Точно так же полчаса назад сюда заглядывали его сын и сестра — вот что значит одна семья.
— Доброе утро, — здоровается, а потом замечает моих гостей, выпрямляется и полностью заходит на кухню, — А вы что тут делаете?
— Завтракаем, — пожимает плечами Алия, делая при этом самый невинный вид. Интересно это работает?
— Я же говорил вам не беспокоить Нику с Ксюшей, — строжится.
— Расул, это я их пригласила, — отзываюсь, — что бы ближе познакомиться.
Мужчина цокает и качает головой. Он явно мне не поверил.
— Я на самом деле пришел к Амиру, ну и пригласить вас на завтрак. Только вижу, вы и сами справились, — указывает на накрытый стол.