Домой захожу уже после полуночи. Из кухни льется свет, отправляюсь туда. Неужели Ника еще не спит, но…
— Ты уже вернулся? — Радостно бежит на встречу Лейла.
Бл@дь, я не доходчиво объяснил в прошлый раз? Что может быть более доходчиво, чем когда тебя вышвыривают из комнаты? Похоже, придется закрыть дверь в наше крыло. Не делал этого, потому что прибегали Алия с Яримом, но их всегда ждет Ника, появление Лейлы это уже перебор. Она заявилась в мой дом ночью и вряд ли ее кто-то приглашал.
— Что ты здесь опять делаешь? — рычу на нее.
— Я соскучилась. Совсем не вижу тебя. — Надувает губы, а меня разбирает смех.
— А с чего ты должна видеть меня? Ты мне кто? Меня видеть должна моя жена, но никак не ты. — Желание встряхнуть ее хорошенько, что б дошло уже, подавляю всеми силами. Спокойно, Амир, это просто глупая баба.
— Жена? Какая она тебе к черту жена? — Тыкает пальцем в сторону лестницы, — Вы, как соседи живете. Даже спите в разных спальнях. И она вместо того, чтобы ждать мужа, спит. А я тебя ждала.
— Значит ждала? — Спрашиваю спокойно и вижу, как по лицу Лейлы расползается довольная улыбка. Неее, не о том ты думаешь. — Ты сейчас меня встречаешь, а завтра будешь отсыпаться до обеда. Ника же спит, потому что завтра проснется в шесть утра для того что бы приготовить мне и дочери завтрак, а после поедет на работу. Она успевает уделить внимание мне, заниматься дочерью, домом и работать. А у тебя, на что хватает времени, кроме себя любимой?
Лейла поджимает губы. Знает, что я прав. Она не готовит и не убирает — эти всем занимается Далия. А Алия, дочь от престарелого и нелюбимого мужа. Отец баловал молодую жену — разрешил не убирать и не готовить, заваливал подарками, исполнял любой каприз. Даже холодное отношение Лейлы к дочери предпочитал не замечать. Смотрю на эту девушку и понимаю одну вещь. Ника и Лейла в чем то похожи. Лейлу никто не спрашивал, когда выдавали замуж. Конечно, отец не коснулся бы против ее воли, но и желания она вряд ли к нему испытывала. Это мало что меняет, но вот только наших женщин учат любить мужчин, которых им выбирают отцы, а вот пережить то, что пережила Ника, она бы не смогла. Лейла такая, какой могла бы стать Ника, не справившись с ситуацией.
Мне жаль Лейлу, сейчас в полной мере осознаю, что не отдам Ксюшу за нелюбимого человека. Сам не особо понимаю в этом, но девчонки это чувствуют и для них это важно. А значит, все будет только с ее согласия.
Только позже пойму, что впервые рассуждал о Ксюше, как о дочери.
Сейчас же Лейле нет оправданий. Заходить без разрешения в мой дом, тем более вмешиваться в мою семью, она не будет.
— Значит так, — хватаю ее за локоть, и волоку за собой — не знаю, что ты там себе навыдумывала и почему бегаешь за мной — мне плевать. Предупреждаю последний раз. Ты не лезешь ко мне, моей жене и дочери. Если позволишь себе какую-то выходку, крупно об этом пожалеешь. Ты осталась в этом доме, а значит, я могу обратиться к Расулу, как старшему и он выдаст тебя замуж. Глазом моргнуть не успеешь, как поедешь согревать постель какому-нибудь старику.
Глаза Лейлы расширяются, лицо вытягивается от испуга.
— Ты не посмеешь, — почти кричит. Заталкиваю ее в их крыло.
— Больше предупреждать не буду. — И захлопываю дверь.
Никогда не позволял себе лишнего в общении с ней. Да и общение… армия, а потом непочатый край работы.
Если не угомонится, слово свое сдержу. Жаль, что зацепит это еще и Алию. Хотя еще не известно, что хуже — какой пример, такая мать подает дочери. Возможно, будет лучше, если они будут видеться несколько раз в неделю.
Глубоко вдыхаю и иду наверх. Длинный выдался день.
Останавливаюсь напротив комнаты Ксюши. Приоткрываю дверь. Девочка спит на боку, подложив свои маленькие ручки под щечку.
Теперь понимаю, почему практически не похожа на Макса и Нику — внешность взяла от отца. Ухмыляюсь — характер будет мамин.
Разглядываю маленький спящий комочек. Понимаю нежелание Ники рассказывать и прошлом, желание Макса уничтожить это прошлое. Этот маленький ангелочек сломает свои крылышки, если узнает, от какой мрази она родилась. Ей нужна сейчас защита даже больше, чем ее матери.
Прикрываю дверь. Я не дам тебя в обиду девочка.
Поворачиваюсь. Перед глазами дверь, за которой спит Ника. Этот нежный хрупкий цветок. Как ты выжила в такую «лютую зиму»?
Некоторое время стою у двери, гипнотизируя ее. Надо уйти. Но как только хочу отвернуться, улавливаю из комнаты тихий вскрик. В груди разливается лед. Что там могло произойти?
Глава 21
В один быстрый рывок я оказываюсь внутри. Везде темно, лишь луна едва освещает помещение — зрение постепенно привыкает к темноте. Посторонних никого нет, только девушка, которая мечется по постели, как в агонии.
Подхожу к постели.
— Нет… нет… не надо… — с губ Ники срываются всхлипы и болезненные стоны.
Дыхание рваное, волосы разметались, на лбу проступила испарина, на лице гримаса боли — но девушка спит. Ей снится кошмар, и не надо быть гением, для понимания, что именно ей снится. Сажусь рядом на кровать и включаю приглушенный свет на ночнике.
— Ника. — Зову. — Ника, проснись девочка, — убираю упавшие на лицо волосы, но она никак не реагирует, продолжая всхлипывать, что-то шептать и извиваться телом.
Беру ее за плечи, и слегка встряхиваю.
— Проснись, — говорю громко.
Глаза девушки распахиваются, она резко садится, и еще не оправившись ото сна, отбивается от моих рук.
Сильнее сжимаю плечики и еще раз встряхиваю.
— Ника, посмотри на меня. Это я — Амир. Все закончилось.
Она делает еще несколько рывков, но потом во взгляде мелькает узнавание, она расслабляется и с шумом выдыхает.
Поглаживаю плечи:
— Тебе нужно поспать, — пытаюсь опустить ее обратно на подушки.
Она вскидывает на меня свои испуганные глаза — океаны:
— Я боюсь, — шепчет.
А мне уже за один этот испуганный взгляд хочется порвать ублюдка, сотворившего с ней этот страх.
Быстрым движением встаю, сдвигаю Нику на середину кровати, ложусь и притягиваю девушку к себе, укладываю ее голову на грудь. К моему удивлению, она не сопротивляется, а крепко зажимает тонкими пальчиками мою футболку.
Обнимаю ее, положив одну руку под нее и на талию, второй поглаживаю руку, вцепившуюся в меня. Ее дыхание выравнивается, еще немного и она уснет.
— Ты в безопасности. — Шепчу ей в макушку.
Ника слегка приподнимает лицо и заглядывает в глаза, а у меня вышибает весь кислород из легких, стоит посмотреть на нее. Только сейчас понимаю, что она практически раздета — на ней лишь легкая короткая сорочка, на тонких лямках, открывающая руки, соблазнительную шею и очерчивающая полную грудь, не зажатую в кокон нижнего белья. Порозовевшие щечки, пухлые, манящие, слегка приоткрытые губки, огромные, подернутые дымкой сна, синие глаза в обрамлении темных ресниц, в которых плескается такой коктейль из эмоций, что дыхание перехватывает.
По позвоночнику прокатывается волна возбуждения. Бл@дь, вот только не сейчас. Она напугана и беззащитна, но члену, вставшему по стойке смирно, до этого нет никакого дела. Чувствую себя сволочью — ей нужен покой и безопасность сейчас, но все аргументы вылетают в трубу стоит заглянуть в эти глаза.
Накланяюсь и целую мягкие податливые губы. Ника приоткрывает рот и запускает мой язык, но даже в таком положении не тороплюсь, боясь напугать.
Чувствую робкий отклик губ и тела, и собираю последние крупицы самообладания, чтобы не набросится на нее, как оголодавший зверь на свою добычу.
Переворачиваю ее на спину и нависаю. Не наваливаюсь — сделаю это, и она опять окунется в пучину страха, а мне уже до одури нравится, когда откликается на мои ласки.
Всматриваюсь в лицо и вижу искорки страха в глубине синих омутов.