— Опаздываю, нет времени.
— Хорошо, — слышу едва сдерживаемый рык.
Амир берет свое пальто и вместе со мной выходит на улицу.
— Ты едешь со мной, — берет за руку и ведет к своей машине, когда я пытаюсь пройти мимо него к машине с водителем, выделенной Расулом.
Молчу, спорить бесполезно. Всю дорогу едем, не проронив ни слова. Вот только не до моей работы — останавливаемся у небольшого ресторанчика.
— Мне нужно на работу. — Смотрю на напряженный профиль мужчины.
— Поедим, поговорим и поедешь на свою работу. — Даже не поворачивается в мою сторону. Потом выходит из машины и идет в сторону ресторана.
Выхожу и иду следом. Хотя честно, вообще не хочется. Захожу внутрь и иду к столику, за которым он сидит. Возле него уже стоит официантка и призывно стреляет глазками. К чести Амира он не реагирует и спокойно диктует заказ, судя по всему сразу на двоих. Снимаю пальто и присаживаюсь за стол.
— Что ты будешь пить? — решает поинтересоваться у меня.
Меня передергивает — я не знаю, что туда нальют, поэтому предпочла бы совсем ничего не пить.
— Ничего.
— Девушке сок, яблочный, — Не воспринял мои слова. Амир отдает меню, так и не посмотрев в сторону официантки. Она поджимает губы и удаляется. Эх, так старалась, а он не оценил.
Сидим и сверлим друг друга взглядом. Он молчит, и я молчу. Становится скучно — рассматриваю вид из окна.
Через пятнадцать минут приносят заказ, и я принимаюсь за еду — ну, а что, я привыкла завтракать с утра. Хотя сегодня еду приходится буквально впихивать, напряжение, повисшее за столом, давит.
Съедаю сырники, под бдительным взглядом, так и хочется сказать — надзирателя. Сам же он к своей порции так и не притронулся.
— Почему сок не пьешь? — наблюдает за мной, скрестив руки на груди, — не нравится этот, давай другой закажем.
Вот чего ему от меня надо? Прицепился к этому соку.
— Я не пью напитки в незнакомых местах и приготовленные не мной. — Хотел ответ, получай. Откидываюсь на спинку стула и отзеркаливаю его позу. Вот только что ты будешь делать с этой информацией?
Амир некоторое время смотрит на меня, прищурившись. Разглядывает, будто что-то вспоминает. Потом протягивает руку к моему стакану с соком, делает глоток и возвращает мне.
— А так?
Мне кажется, моя челюсть упала и разбилась об стол. Он это мог видеть один лишь раз, в клубе, полтора месяца назад, и запомнил? Ожидала насмешки или всего чего угодно, но явно не этого. Под тем же тяжелым взглядом выпиваю сок.
— Теперь я могу ехать на работу?
— Нет, покушать и поговорить. Я же сказал.
Вздыхаю и пожимаю плечами.
— Хорошо. О чем?
— Что это было сегодня утром? — ставит локти на стол и опирается подбородном на сцепленные кулаки.
— А что было? — главное понатуральнее изобразить удивление. Мне как-то не очень хочется говорить на эту тему.
— Я подарил тебе цветы. — Разъясняет как маленькой. — Это всего лишь знак внимания. Тебе не понравилось?
— Понравилось, — глупо отрицать, — я просто не понимаю к чему эти знаки внимания? Скоро, я надеюсь, вся эта ерунда с наследством закончится, и мы с Ксюшей уедем. — сама не знаю для чего, поясняю.
— А если я не хочу, что бы вы уезжали? — вот и как прикажете реагировать на такое заявление? Правда организм уже среагировал, странным разлившимся теплом в груди и пропустившим удар сердцем.
Вот нет, только не это. Не должна я так реагировать? Может в отношениях я и полный ноль, но догадываюсь, к чему могут привести такие реакции организма.
— Что это значит? — спрашиваю с подозрением.
— Это значит, я хочу попробовать построить с тобой отношения. — В который раз за это утро я пытаюсь удержать челюсть на месте?
— Я не знаю, что тебе на это ответить, — честно признаюсь, качая головой.
— Не надо ничего отвечать сейчас, — убирает руки, и даже, кажется, немного расслабляется, — просто обещай, что подумаешь.
Я киваю и мы уезжаем. Амир до работы довозит меня сам. Сейчас только утро, а я чего-то уже устала.
Глава 23
С этого дня наши с Амиром отношения сильно изменились. Он неизменно отвозил меня на работу, забирал тоже сам и аргументы, что у него рабочий день еще не закончен, не принимались.
— Я вообще имею права уйти в отпуск. Мы только поженились. Медовый месяц и так далее, — и все это с искорками веселья во взгляде. Вопрос о его работе, в этом контексте, больше не поднимался.
А в целом, днями напролет мы общались абсолютно обо все. Он много рассказывал о детстве и семье. Я до боли в животе хохотала от рассказов о детских выходках, о том, как доводил брата, как он сам говорил:
— Это святая обязанность младшего, доводить старшего брата, — с наигранно серьезным выражением лица и поднятым пальцем вверх вещал этот оратор.
Слушая, ловила себя на мысли, что в моем детстве всего этого не было. Отец Амира и Расула не особо баловал семью вниманием, но пока их мать была жива, она делала их жизнь сказкой. Почему я не замечала, что в нашей семье не было таких простых радостей — да, я знаю, что мама много работала, и не было времени. Но потом-то… с появлением отчима, появились и время и даже деньги, но отдых она предпочитала отдельный от меня. Меня, конечно, ни кто не обделял — экскурсии, лагеря, небольшие путешествия, но все одна, всегда без нее.
Кто-то скажет глупая — радуйся, не было надзора и постоянной опеки, нудных семейных вечеров, а мне бы хоть в самом дальнем уголке посидеть на одном таком вечере, когда я и мама с отчимом. Для мамы же заменой таких вечеров стали практически еженедельные приемы, которые, чем старше становилась, тем все больше не могла терпеть — для меня вся эта роскошь так и осталась «чужой», да и мое приближение совершеннолетия делала взгляды мужчин на мне все более липкими и плотоядными.
Амир всегда ловил момент, когда я начинаю грустить во время таких разговоров, и ловко, словно фокусник, менял тему на новую, и я начинала снова смеяться, даже не замечая, как это произошло.
Я по большей части отмалчивалась — рассказывать о том, что происходило до девятнадцати лет не особо хотелось — сейчас мне казалось, будто это было в прошлой жизни. А за последние три года… Амиру я так и не рассказала об истинной природе наших отношений с Максимом (не знаю почему), а рассказывать ему, как я в браке была счастлива, не стала, успела убедиться в том, насколько он ревнив.
Стоит только вспомнить, как однажды Арсений привез вечером срочные документы.
Это не терпело отлагательств, и мы с ним ушли на кухню, пока Алия с Яримом играли с Ксюшей. Так вот, для Ксюши он привез мягкого мишку, а мне любимые пирожные, которое продавались в кафе возле офиса. После разбора всех бумаг, я оставила Арсения попить чаю. Но стоило зайти к нам Амиру, до этого отъезжавшего по делам — через 5 минут Арсений уже уезжал, сославшись на важные дела и напрочь забыв о важности документов.
— Что здесь произошло? — Я смотрела на быстро, очень быстро уходящего Арсения, когда вернулась на кухню с вазой, для цветов, привезенных Амиром.
— Ничего, — мужчина пожал плечами и дальше пил чай. Я смотрела на него, но видимо объяснять мне никто и ничего не собирался.
Взяла телефон, собираясь набрать Арсения — он забыл привезенные документы, которые к ночи должны были быть у Семена Евгеньевича. Но сделать ничего не успела, мою руку перехватил в один момент, оказавшийся рядом Амир.
— И кому ты собралась звонить? — он держал крепко, но к его чести не больно. Нависал надо мной, как скала, отчего сердце в груди забилось с удвоенное силой. Дыхание перехватило от близости этого мужчины.
— Арсению. Он…. — я нервно сглотнула и замолчала от шумного вдоха пополам с рыком раздавшимися от Амира.