— А потом она попыталась подзаработать, продав свои мемуары Глассу, — сказал Клеменс. — Ничего умнее ей в голову не пришло.
Донна оставила его комментарий без ответа.
— И где он теперь находится? — спросил Фил.
— Мы точно не знаем.
— Но он существует. И порядки тамошние мало изменились. Они по-прежнему торгуют своими приверженцами.
— Только теперь это скорее напоминает тюрьму, чем коммуну, — сказал Феннел.
— Но вы не знаете их местонахождение?
Клеменс покачал головой.
— В этих окрестностях. Наверняка.
— И Старейшины, — добавил Феннел, — там по-прежнему за главных.
— Что, те же самые? — удивился Дон.
— Нет. Не совсем. Хитрый Дики Шо пропал после рейда. О Джун Бокстри никто с тех пор не слышал. Первый Миссионер тоже где-то затерялся.
— А остальные? Роберт Фентон? — спросил Фил.
— Этот нашелся. Уже в качестве юриста. Открыл свою контору в Колчестере.
— Этого я не знал, — сказал Дон. — И что, его не арестовали?
Феннел покачал головой.
— Стороны, что называется, пришли к взаимовыгодной договоренности. Сами знаете, как оно бывает.
Глянув на отца, Фил понял, что таких «взаимовыгодных договоренностей» он не одобряет.
— А остальные? — с досадой спросил Дон.
— Как я уже сказал, Хитрый Дики пропал. Пол Клан — тоже.
— Только вы не забывайте, — уточнил Клеменс, — что у него к тому моменту в голове была настоящая каша из идей и наркотиков. Он мог сорваться с обрыва и даже не заметить. Подумал, наверное, что научился летать.
— Клану замены даже не стали искать.
Фил задумался. Бродяга. Пол? Так ведь его звали?
— Мне кажется, я с ним знаком.
И он рассказал о своих встречах с бродягой. Не все. Содержанием бесед он делиться не стал.
— Я его отпустил. Мне показалось, что он на такое не способен. Вы правильно сказали: в голове у него каша. Но случались все-таки проблески сознания. Нечасто, правда. И ненадолго.
— А что насчет Гэйл Бэнкс?
Фил видел, как тяжело воспринимает информацию Дон. Ничего удивительного. Дело, которым он был одержим столько лет, причем одержим не только с профессиональной точки зрения, на его глазах сводилось к грубой прозе жизни. Фил надеялся, что с ним такого не случится, но, с другой стороны, понимал, что, скорее всего, таки случится. Такова судьба каждого порядочного копа.
— Гэйл Бэнкс умерла от осложнений СПИДа еще в девяностые, — сказал Клеменс.
— Так кто же сейчас эти Старейшины, если все умерли либо отошли от дел?
— Титулы превратились в позывные, — сказал Феннел. — Чтобы не называть настоящих имен, если их подслушивают.
— А вы подслушивали?
— Когда была такая возможность.
— Но в суд с такими уликами не пойдешь.
— Именно поэтому мы и хотели поймать Гласса на горячем, — сказал Феннел.
— Кроме того, — вмешался Клеменс, — в суде они могли сказать, что не продавали людей богатым извращенцам, а просто играли в тайное общество. Скоты такие…
Фил призадумался.
— Так как же вы об этом узнали? Вы ведь следили за Глассом.
Феннел и Клеменс выразительно посмотрели на него.
— Ого… — только и смог сказать Фил.
— Именно.
— Он один из них, — с горечью констатировал Дон.
— Да, он стал новым Законодателем, — подтвердил Феннел. — Так мы на них и вышли. Сын Роберта Фентона, Майкл Фентон…
— …из фирмы «Фентон и партнеры», — уточнил Фил.
— Он самый.
— Так вот, он — новый Мэр.
Дон покачал головой. Он чувствовал, что собственные воспоминания предали его.
— А остальные? — спросил Фил. — Миссионер и так далее.
— Миссионером, судя по всему, был Адам Уивер, — сказал Феннел.
— Приводил им богачей. Инвесторов.
— До недавнего времени…
— А Садовник? — спросил Фил. — Он ведь до сих пор на свободе.
— О нем мы ничего не знаем, кроме предыдущего имени. А какой теперь толк от этого имени…
— Верно, — кивнул Феннел. — Это уже неважно. В нашем расследовании он не ключевая фигура.
— Но он до сих пор мучает и убивает детей! — вспыхнул Фил. — Это, по-вашему, ничего не значит?!
— Значит, — успокоил его Феннел. — Но не в рамках этого расследования. Наша задача — поймать Гласса и прикрыть торговлю людьми.
— А все остальное, — продолжил Клеменс, — второстепенно.
Фил ничего не сказал, но знал, что должен что-то делать.