— Стой! — крикнул Феннел.
Клеменс, тяжело дыша, отошел, покусывая нижнюю губу. И улыбаясь.
Микки огляделся по сторонам. Ни Балхунаса, ни Фентона.
— Ищите хозяев! — приказал Феннел. — Они не должны уйти!
Все бросились по проходам между стеллажами. Микки тоже побежал, когда вдруг заметил тень, промелькнувшую вдалеке между рядами.
Он добежал до конца, заглянул в угол, но никого не увидел.
Глянул налево, направо. Снова налево. Вот опять эта тень.
Микки побежал…
Крикетную биту, летящую в его висок, он заметил в самый последний момент, каким-то чудом.
Увернулся, подставил плечо, вскрикнул от боли, выронил пистолет…
Он открыл глаза как раз в тот миг, когда биту занесли для повторного удара. И увидел лицо человека, который эту биту держал.
Балхунас. Испуганный, затравленный взгляд. Паника, гнев. Не лучшее сочетание.
— Отвали… пусти… засранец… засранец…
Он снова замахнулся.
Но на этот раз Микки был готов отразить удар. Пригнувшись, он схватил Балхунаса за руку и изо всей силы дернул. Литовец завизжал, но Микки не сдавался, пока тот не бросил биту на пол, после чего заломил ему руку за спину.
И тут почувствовал, что кто-то… вырывает его.
Микки обернулся. Это Клеменс выкручивал Балхунасу вторую руку. Незадачливый бизнесмен застонал, колени его подогнулись.
— Пожалуйста… перестаньте… прошу вас…
Микки отпустил его. Отошел. Хотел что-то сказать, когда краем глаза заметил какое-то движение. Задняя дверь открылась и быстро захлопнулась. Но он успел рассмотреть человека, который проскользнул в проем. Фентон.
— Смотри мне! — предупредил Микки. — Если покалечишь, мало не покажется.
И убежал, не дав Клеменсу ответить.
В ночь.
За Фентоном.
Серп просвистел возле лица Фила.
Он отскочил в последний момент. Садовник устал и задыхался. Фил схватил нож, развернулся — и увидел снова летящий на него серп. Он вспорол куртку, полоснул его по руке. Хлынула кровь.
Садовник наступал. Безумие придавало ему сил. Фил бросился к алтарю, схватил свечу и швырнул в лицо Садовнику. Она ударилась о капюшон, упала и погасла.
От потери крови у Фила начала кружиться голова. Он должен сосредоточиться. Должен.
Садовник снова промахнулся.
Воспользовавшись преимуществом, Фил перешел в наступление, взмахнул ножом и попал Садовнику в грудь. Тот закричал, зажимая рану, но сдаваться не собирался.
Фил перевернул алтарь ему под ноги.
Финн кричал в клетке.
— Заткнись! — заорал Садовник. — Заткнись!
Фил слабел с каждой секундой. Перед глазами плясали разноцветные пятна. Ему нужно передохнуть…
Садовника тоже оставляли силы. Фил видел это, но слишком устал, чтобы уклониться.
Серп приближался.
Фил не мог пошевелиться.
— Фил?
Марина огляделась по сторонам. Достала из кармана айфон, зажгла фонарик.
— Фил?
Его нигде не было. Она прислушалась, обернулась: Гласс, по-видимому, не отважился преследовать ее в темноте. Уже хорошо. Что, впрочем, не означало, что он не сделает этого позже. Нужно было действовать. Принимать решения.
— Фил?
Она еще поводила фонариком и наткнулась на кровать. Подошла. И увидела то, что совсем недавно обнаружил Фил.
— О боже… О боже…
Она снова оглянулась по сторонам, затравленно, испуганно. Умом она понимала, что скелет не может причинить ей вреда, не может встать и погнаться за ней, но все равно боялась.
И боялась человека, который это сделал.
Она попыталась найти другой выход из пещеры. Прощупала стены, пол. Нашла туннель. Села на корточки. Прислушалась.
И разобрала где-то вдалеке иступленные крики.
— Фил!
Еще раз удостоверившись, что Гласс не преследует ее, Марина полезла в туннель. Лишь бы поскорее убраться из этой каменной усыпальницы.
Микки бежал — по лужам, по выбоинам, под нескончаемым дождем, во мгле. Ночь перед его глазами выглядела, как помехи на экране телевизора. Отбежав от склада, он нырнул в проход между контейнерами. Фентон по-прежнему опережал его, взяв в сообщники ночь и дождь. Он завернул за угол. Микки побежал быстрее.
И замер на углу.
Фентон пропал.
Между этими грудами железа могли бы свободно проехать два грузовика. Открытое пространство. Пустырь. Спрятаться негде.
И тем не менее Фентон исчез.
Микки поднял глаза: может, он убежал поверху? Прикрыв глаза козырьком ладони, он всмотрелся в морось, процеженную светом фонарей, но ничего не увидел.