Иногда она просто не могла поверить, что ей так повезло.
Но когда Фил подошел ближе и она смогла рассмотреть его лицо, от улыбки не осталось и следа.
— Фил? — Она заботливо тронула его за плечо и с тревогой заглянула ему в глаза. — Ты в порядке?
Он замотал головой, словно стряхивая с себя наваждение. Словно видел ее впервые в жизни.
— Марина… Привет. — Он остановился прямо перед ней.
— В чем дело? — прошептала она. — Ты выглядишь так, будто… не знаю даже… привидение увидел.
Взгляд его на несколько мгновений рассредоточился, прежде чем снова устремиться в одну точку.
— Нет, я… Все в порядке… В порядке.
Она хотела продолжить расспросы, но он ее опередил.
— Идем, — сказал он, избегая ее взгляда. — Я попросил криминалистов, чтобы нам разрешили побыть там вдвоем. Я тебя провожу, сама все увидишь. Если там хоть что-то сдвинули, я увижу и скажу, где оно раньше было. В таком духе…
— Хорошо.
Она не сводила с него взгляда. Фил был человеком, склонным к резким перепадам настроения, и переживал все очень остро: сказывалось трудное детство. В этой нестабильности имелись как плюсы, так и минусы, но именно своей эмоциональностью он ее изначально и привлек. Она понимала его боль. Она хотела разделить его страсть. Но при этом понимала, что на службе он обязан держать свои чувства при себе, чтобы никто не смог заглянуть ему в душу.
Но чтобы он отстранялся от нее, такого прежде не случалось. Он всегда ей доверял. А теперь почему-то замкнулся.
Последняя попытка.
— Фил?
— Все нормально. — Он отвел ее руку. — Просто… устал немного.
Она промолчала.
— Ну что, — сказал он и хлопнул в ладоши, словно хотел рассеять злые чары, — готова?
— Конечно, готова. Это же моя работа.
Ледяной тон. Явное огорчение в голосе. Но если Фил и расслышал это, то виду не подал.
— Прекрасно. Идем.
И он зашагал к дому. Марина последовала за ним.
Нужно на время забыть об их взаимоотношениях и войти в дом со свежей головой. Профессионализм — превыше всего.
Остальное подождет.
— Осторожно, ступеньки хлипкие.
Фил шел впереди, Марина — за ним. Дуговые лампы по-прежнему горели, провода тянулись по деревянной лестнице на улицу, к генераторам. Двоим тут не пройти, слишком узко. Он продвигался осторожно, помня, что она совсем рядом, за спиной.
Он страшно злился на себя. То, что он увидел во втором доме, испугало его, вывело из равновесия, но почему? Ответа он не знал. Но знал, что должен искать его в своей собственной душе. И пока ответ не отыщется, нельзя ни с кем об этом говорить. Даже с Мариной.
Ему не нравилось утаивать что-либо от нее. Сердце обливалось кровью, когда он видел тревогу в ее глазах и понимал, что не может ее утешить. Оставалось надеяться, что она сама все поймет. Рано или поздно.
Он остановился у двери в подвал, через считаные секунды подошла и Марина.
— Пришли, — сказал он.
Он ждал, пока она освоится, и пытался увидеть картину ее глазами.
Она огляделась по сторонам и, наткнувшись на клетку, замерла.
— О господи…
— Вот-вот. Я тоже так отреагировал.
Неуютное чувство вернулось. Страх. Беспокойство. Разум пытался бессознательно связать эти эмоции с рисунком на стене.
Нет. Не получается.
Марина еще раз обвела помещение взглядом.
— Цветы там же, где и были? Их не перекладывали?
Фил посмотрел на пол. Лепестки кое-где смели в кучки, кое-где вовсе убрали. По некоторым потоптались криминалисты.
— Было по-другому. Весь пол был ими усыпан.
— Усыпан… — с улыбкой повторила она. — Думаю, тебе полагается приз за самое неожиданное слово дня.
Он слегка покраснел.
— Что тут скажешь? Польщен.
Но улыбка быстро сошла с ее губ: главное — работа. Нужно сосредоточиться.
— Но были и букеты.
Он указал на стены, у которых до сих пор стояли увядающие, полумертвые цветы.
— Их не двигали?
— Разве что самую малость.
Марина кивнула, но не тронулась с места, продолжая оценивать увиденное. Пройдясь взглядом по всему помещению, она рассмотрела все: и цветы, и клетку, и верстак, и инструменты, и рисунки на стене. Губы у нее беззвучно шевелились — она разговаривала сама с собой.
Фил уже не раз такое видел. Это она обрабатывает данные. Трактует. Интерпретирует. Он всегда поражался, как ей это удается, — и, главное, насколько точные она затем выдает результаты.