Ну, поехали.
Никто не преградил ему путь.
«Все совсем другое», — такая мысль первой пришла Филу в голову. Другая форма, размер, возраст, все. Все абсолютно не такое, как в доме у подножия Ист-Хилла. В доме с клеткой. Ничего общего.
И тем не менее его преследовало то же самое чувство. Мысленно ругая себя за глупость, он подошел к входу. Здание было, конечно, очень красивое, с этим спорить бесполезно. Переступив порог, он очутился в приемной с каменным полом и облицованными деревом стенами. Древесину клали, очевидно, давно, но она замечательно сохранилась; камень на полу обтесали бесчисленные подошвы на протяжении веков. Все настоящее, понял он.
— Детектив-инспектор Бреннан, — представился Фил девушке за стойкой, демонстрируя свое удостоверение. — Джейн Гослинг уже здесь?
Девушка была симпатичная. Темный форменный костюм, белая блузка с глубоким вырезом. Волосы зачесаны назад, в ушах — крупные серьги. Умело наложенный макияж. Она нахмурилась, но даже морщинки у нее на лбу были прелестны.
— Она у нас снимает номер?
Сильный акцент. Скорее всего, восточноевропейский, точнее определить Фил не смог.
— Нет, она расследует произошедшее здесь убийство.
— Ах да. — Она подозвала своего коллегу — молодого парня со стрижкой ежиком и неподдельным энтузиазмом на лице — и попросила подменить ее. — Идемте, я вас провожу. — И скрылась в дверях, ведущих в основное помещение гостиницы.
Фил и так знал, где находится нужный ему номер, но не хотел, чтобы его сочли самодовольным копом (он сам таких презирал), поэтому молча последовал за девушкой. Отвести взгляд от ее едва прикрытых юбкой-дудочкой ножек и острых каблучков было весьма проблематично. «Должно быть, — подумал он, — у Мэрилин Монро была точно такая же походка». Если бы она шла по песку, отметины от каблуков выстроились бы в прямую линию.
Фил сделал над собой усилие и огляделся по сторонам. Те же деревянные панели на стенах, тот же камень на полу. Они дошли до центральной площадки с камином, в котором, правда, не горел огонь, и поднялись по высокой лестнице. Древесина на стенах сменилась обычной штукатуркой и витражными окнами. По пути им даже попались стоячие доспехи.
Фил заглянул через раздвижные двери в закоулок, где дерево на стенах казалось еще старше, чем в коридорах.
— А что там?
— Часовня, — ответила девушка.
— Часовня?
— Да. Рыцарей-тамплиеров. Очень древняя. Хотите зайти?
— Если вас не затруднит.
Первым, что заметил Фил, войдя внутрь, был поразительный холод. Стены в часовне были сложены из тяжелого камня. Окна украшали витражи. Это напоминало путешествие на машине времени. Он ощутил присутствие истории, старины.
— Здорово, — сказал он. — Сколько же этой часовне лет?
— Много. — Она поспешила одарить его извиняющейся улыбкой. — Я и сама не знаю.
— Ясно. — Он взглянул на стену напротив с врезанной гигантской дверью, такой массивной и старой, что часовню, казалось, строили вокруг нее. — А куда она ведет?
— Никуда. Там тупик.
— Понятно.
— Идемте?
Девушка указала в направлении, откуда они пришли.
И Фил последовал за ней по ступенькам.
— Если не секрет, откуда вы родом? Произношение у вас явно не здешнее.
— Из Литвы, — с улыбкой ответила она. — Я приехала сюда работать.
— Понятно. И как, нравится?
На этот раз она не обернулась.
— Нормально. — И, решив, вероятно, что это слишком короткий ответ, добавила: — Весело бывает.
— Хорошо.
До самого номера они шли молча.
— Проходите.
На миловидное личико словно набежала туча. Он бы и сам догадался, какая ему нужна дверь, — та, которую перегородила желтая лента.
Фил поблагодарил, и девушка удалилась, оставляя такую же ровную вереницу отметин на ковре.
— Можно войти? — спросил он через дверь.
— Только оденься, — отозвался голос изнутри, и в коридор вылетел сверток в полиэтилене.
Фил развернул его, надел защитный костюм и вошел.
В номере его уже ждала Джейн Гослинг.
— Ну как тебе? — поинтересовалась она.
Фил сразу заметил, как здесь изменилась обстановка. Во-первых, труп убрали. Теперь он покоился в морге, дожидаясь самого скрупулезного анализа всех своих составляющих. Адам Уивер уже не был человеком — он стал обыкновенным мертвым организмом. Часами, которые уже не починишь, часами, к которым не прилагалась инструкция, а потому непонятно, что остановило их механизм.
Фил терпеть не мог атмосферу, которая царила на месте преступления после устранения тела. Отсутствие жизни было еще хуже, чем потеря жизни. Убийство было, конечно, концом, но также и началом, ведь с него начиналась работа Фила. А эти помещения, наполненные воспоминаниями о смерти, доказывали, что жизнь все же продолжается. И однажды на месте трупа, вывезенного в морг, окажется он сам.