Он замедлил шаг, чтобы получше рассмотреть, как томно она покачивает бедрами. В самом соку, иначе и не скажешь. Мило.
Дождавшись, пока она скроется за углом, он зашагал дальше.
Мысли его, разгоряченные медсестрой, хаотично скакали. «Вот бы вернуться в прошлое!» — подумал он. Когда форма напоминала скорее одежку из секс-шопа, когда мужчины могли фантазировать о женщинах в форме, делать из формы фетиш. Сейчас совсем не то — функциональные, незатейливые балахоны. Не о чем фантазировать. Надо будет обсудить это на ближайшем собрании, сказать, что это поможет пациентам не падать духом.
Он вспомнил одного своего знакомого дантиста. Тот брал на работу только молоденьких и стройных ассистенток и наряжал их чуть ли не в прозрачные халатики. И белье они носили соответствующее — белое, кружевное. Листер искренне им восхищался. Как ему это сходило с рук? Список ожидающих приема у него был длиннее, чем список погибших на военном мемориале. Дантист указал на «мерседес», припаркованный у ресторана, где они сидели. «Эту машину, — сказал он, — полностью оплатили фантазии мужчин средних лет».
Листер улыбнулся, вспомнив его слова. Надо будет обязательно попробовать что-нибудь в таком же духе.
Телефонный звонок грубо вернул его к реальности. «Наверное, Джерри, — подумал он. — Звонит уточнить насчет гольфа».
— Алло.
Молчание. И слабые помехи.
— Алло?
Он разочарованно вздохнул. Наверное, какой-то автодозвон. Попросят не вешать трубку и нажать какую-нибудь цифру, чтобы воспользоваться услугой «секс по телефону» где-нибудь в Шри-Ланке. Он уже хотел было сбросить звонок, когда на том конце провода заговорили:
— Привет, Самюэль.
Он не сразу узнал этот голос. А когда все же узнал, мир бешено завертелся вокруг.
— Что… Что тебе надо? — Он остановился и прикрыл телефон ладонью, чтобы никто его не слышал. — Зачем ты звонишь?
— Хочу попросить об одолжении.
— Не буду я тебе делать никаких одолжений.
В горле вдруг пересохло. Голос словно пошел трещинами. Рот превратился в пустыню.
— Будешь, еще как будешь.
Листер огляделся по сторонам, будто ждал, что весь мир остановится вместе с ним. Но жизнь, как ни странно, продолжалась.
— Я... Все, я вешаю трубку.
Угроза прозвучала неубедительно, да и трубку повесить он даже не пытался.
— Надо же. Не повесил. Интересно почему?
Он снова огляделся. Разумеется, все на него таращились. Тыкали пальцами и хохотали над менеджером по персоналу, который покрылся испариной и бормотал, заикаясь, что-то нечленораздельное в свой айфон. На самом деле никто, конечно, не тыкал в него пальцем и не смеялся. Никто не обращал на него внимания.
— Я… Я…
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, Самюэль. Ты и сам это знаешь. За все надо платить, тебя предупреждали. И ты согласился. С радостью согласился, насколько я помню. Так вот, настал час расплаты.
— Я… Я… А если я не соглашусь?
Смешок.
— Ты действительно хочешь услышать ответ?
Листер тяжело вздохнул.
— Я… Я буду у себя в офисе. Перезвони мне туда.
Не дождавшись ответа, он прервал связь и спрятал телефон в карман. И снова огляделся по сторонам.
Первым порывом было бежать. Куда глаза глядят. Не разбирая дороги. Но он понимал, что это невозможно. Понимал, что его найдут где угодно. Даже не будут гнаться — просто скажут пару слов кому надо, и все решится само собой.
Сердце учащенно билось в груди. Он шел по коридору, слушая неистовое биение в груди, а люди со всех сторон кивали и улыбались ему. Он улыбался им в ответ. Как? Как у него это получалось? Притворяться, будто все хорошо, когда на самом деле он испытывал адские муки? А вот как. Его будто молнией ударило. В тот самый момент, когда последний брусок замка звонко выскочил из паза, его осенило: он ведь так уже поступал. И не раз. Оставаясь нормальным, приветливым, общительным человеком, он втайне совершал… иные поступки. И последствия этих поступков наконец его настигли. Столкновение миров, если угодно.
Он велел секретарше ни с кем его не соединять и закрыл за собой дверь. Сел за стол. Ждал.
Ждать долго не пришлось.
— Что тебе нужно?
Он знал, кто это, не пришлось даже проверять номер.
— Я же сказал: ты передо мной в долгу. А долг платежом красен.
— Я… Не могу…
На глазах у него выступили слезы. Он готов был сдаться.
— Можешь. И сделаешь это.
Он открыл было рот, но не смог придумать достойного ответа. Никакого ответа и не могло быть.
Тишина.
И наконец вздох.
— Ладно. Что я должен сделать?