Пришлось, конечно, покопаться, но Дон таки нашел, что искал, — и буквально задрожал от ликования. Он снял коробку с полки, поставил на пол. Присел на корточки. Открыл. Взял верхнюю папку и начал читать.
По телу пробежала знакомая волна адреналина.
Он улыбнулся.
— Нашел! — сказал он.
И уже приготовился было взяться за следующую папку, когда дверь распахнулась.
Марина вошла в главный офис управления и сразу почувствовала, что что-то не так.
Обычно, когда начиналось расследование подобного масштаба, все перебирались в бар, к делу подключали специалистов со стороны, назначали сверхурочные часы работы. Словом, жизнь бурлила. Но не в этот раз. У Марины сложилось впечатление, что Гласс целенаправленно с этим борется. Чтобы о расследовании никто не знал. Дело даже не в балансе бюджета и экономии, поняла она. Просто команду Фила за что-то наказывали.
Работали-то они усердно — даже усерднее обычного, если судить по офисной активности, — но чего-то недоставало. И Марина знала, чего именно.
Фила. Или, по крайней мере, его руководства.
Он отсутствовал во многих смыслах. Она так и не могла понять, что с ним. Сперва она заподозрила, что это их внутрисемейный разлад. Что она допустила ошибку. Но когда увидела его на работе, то поняла, что проблема серьезнее. Фил рассеянно бормотал что-то себе под нос, вместо того чтобы отдавать четкие приказы. Отсутствовал, когда должен был присутствовать.
И она так больше работать не могла.
Она достала телефон, выбрала функцию быстрого набора, прослушала несколько гудков.
Он снял трубку.
— Привет, — сказала она. — Где ты?
— Дома.
— Что? Почему?
— Я… — Он замялся.
— Что ты?
— Я промок. Пришлось идти переодеваться.
Разумеется, она спросила, как он умудрился промокнуть.
— Гнался за подозреваемым. Возле гостиницы. Вернее, я думал, что это подозреваемый, но он… да…
— Фил, — вздохнула Марина. — Нам нужно поговорить.
Молчание.
— Обязательно. — Она отвернулась и прикрыла телефон ладонью, чтобы никто их не услышал. — Я не знаю, что с тобой происходит, но ты должен мне об этом рассказать.
И снова молчание.
Она заговорила еще тише:
— Я думала, это между нами. Думала, это какой-то личный конфликт, который я проглядела. Но потом я увидела тебя на работе… Фил, так нельзя. Ты должен поговорить со мной. Мы же вместе, забыл?
Вздох. Она подождала.
— Да, — наконец сказал он. — Ты права, я… — Опять вздох. — Не знаю… Даже не знаю…
— Ну вот, мы уже хоть как-то разговариваем.
Он рассмеялся.
— Да. О боже…
— Слушай, необязательно обсуждать это прямо сейчас. Давай позже. Хорошо?
— Марина, ты не понимаешь. Просто… Я не знаю…
— Ничего, разберемся.
Опять молчание в трубке.
— Гласс меня хорошенько пропесочил, — сказал он.
— Прекрасно. За что?
— За многое. В частности, за то, что я недостаточно элегантно одеваюсь. Не похож, видите ли, на копа.
— Какой кошмар!
— Ага. Вот стою сейчас у шкафа, выбираю.
Голос опять пропал.
— Фил? Ты меня слышишь?
— О да, — сказал он. — Идеальный вариант.
— Что?
Он заговорщицки засмеялся.
— Глассу следовало быть осторожнее в своих желаниях. Они имеют свойство исполняться. Во всяком случае, как я себе это представляю.
Марина улыбнулась. Похоже, прежний Фил хоть на какое-то время вернулся.
— Жду не дождусь, когда увижу.
И снова молчание. И наконец:
— Мне кажется… Я… Мне кажется, я… схожу с ума.
С каждым словом голос его становился все тише.
У Марины сердце обливалось кровью.
— Фил…
— Я просто… У меня с головой… непорядок…
Она хотела что-то сказать, но он ее перебил:
— Мне пора собираться. Поеду в больницу, навещу ребенка. С Анни поговорю. Лишь бы с Глассом не сталкиваться. Ну… До скорого.
И он отключился.
Марина осталась с молчащей трубкой в руке. Спрятав ее в карман, она так и не сдвинулась с места. Вокруг кипела привычная полицейская жизнь, а она стояла как вкопанная.
И лишь через пару минут пришла в себя. Нет. Надо что-то делать.
Надо найти Дона, поговорить с ним. Может, он ей поможет. Прольет хоть какой-то свет на странные события последних дней.
Она вышла из комнаты и отправилась на поиски.
По этой улице, от начала до конца, Роза Мартин проехала уже трижды, и не потому, что за кем-то следила, а просто потому, что припарковаться было негде. И хотя место наконец нашлось — на противоположном конце улицы, за углом, совершенно бесполезное, если следить за кем-то таки придется, — она злилась.