— Ты хотела поговорить насчет Фила, — наконец сказал Дон, и она видела, как тяжело дались ему эти слова.
— Да.
Он покачал головой.
— С чего же начать… — Он огляделся по сторонам, словно боялся, что их подслушивают. — Знаешь какое-нибудь местечко поблизости, где делают кофе? Хороший кофе. А то в местных автоматах наливают результаты неудавшихся экспериментов военных биологов.
— Знаю. Пойдем?
— Да, с удовольствием. Тогда я тебе и расскажу. Насчет Фила…
Донна закричала.
Рука с вывихнутым суставом была плотно прижата к спине. Она слышала, как рвутся ткани. Чувствовала, как они рвутся. Кричала снова и снова, но ей становилось только больнее.
— Да, — прошипела Роза, — вот так. На колени, сука!
И это стало последней каплей. Одно-единственное слово.
Донна ненавидела это слово. Отказывалась выслушивать его в свой адрес. Ни одному клиенту это не сошло бы с рук, сколько бы он ей ни заплатил. Ну, может, когда-то она и позволяла эту вольность, но только за дополнительную плату. Вперед. И потом презирала себя. Говорила, что многие девчонки сшибают на этом большие бабки, но она не из таковских.
Сука.
Ненавистное слово. Недопустимое. С ней нельзя было делать всего двух вещей: обзывать ее сукой и давать пощечины. Если кто-то распускал руки, она разворачивалась и давала сдачи — да так, что мало не казалось. То же самое касалось этого заклятого слова. Сука.
На нее оно действовало, как шпинат на моряка Попая: вселяло силу. Злило до бешенства.
Зверски злило.
Роза Мартин давила ей на спину, прижимала к полу. Колени начали подгибаться.
— Вот так, сука поганая, давай…
И весь мир побагровел и слетел с орбиты.
Донна не упала на колени. Ничего подобного. Вместо этого она задрала правую ногу и пнула Розу Мартин в подъем что было силы.
Та закричала от боли.
Донна почувствовала, что хватка ослабла. Второго шанса не представится. Замешкаешься — и будет слишком поздно. Она ударила еще раз, еще сильнее. И угодила в лодыжку.
Снова крик. Хватка слабела.
Донна ткнула ее локтем — прямо в ребра, прямо в диафрагму. Она буквально услышала, как из мерзкой полицейской с шумом выходит воздух.
Развернувшись, Донна увидела, что Роза Мартин готовит новое нападение, и, не задумываясь ни на секунду, схватила с тумбочки настольную лампу. Маленькая, легкая, дешевая, но должно хватить… Она замахнулась, вложив в замах всю свою ярость, и врезала Розе по скуле. Голова ее запрокинулась, тело крутнулось…
Ударившись о кровать, Роза Мартин растянулась на полу.
Отбросив лампу, Донна прицелилась и яростно пнула гадину. Вопль. Донна услышала, как затрещали ребра. Она готова была ударить снова. Адреналин бушевал в крови. Она упивалась властью. «Пинать… — с улыбкой подумала она. — Какое счастье!»
Но радость продолжалась недолго: Роза Мартин ухватилась за уже занесенную для повторного удара лодыжку и с силой вывернула ее.
Настал черед Донны кричать. Хрящ порвался, и нога полетела совсем не в том направлении. Она попыталась развернуться в нужную сторону, чтобы минимизировать ущерб, но оступилась и рухнула на пол.
Роза Мартин привстала на колени и, обхватив поломанные ребра рукой, поползла вперед. И не было на свете силы, способной ее остановить.
Донна поискала взглядом хоть какое-то оружие, но ничего не нашла.
И тут она вспомнила о кухонном ноже. Нащупала его в кармане. Только бы хватило времени, прежде чем Роза снова на нее набросится. Донна вытащила нож, сжала рукоятку, приготовилась…
Но не ударила.
Воздух в комнате раскололся от чьего-то крика. Обе замерли, уставившись на источник душераздирающего звука.
В дверном проеме стоял Бен — бледный, как призрак из фильма ужасов.
Роза Мартин опустила руку, Донна — нож.
— Бен, — сказала она, — иди сюда.
Но Бен не шелохнулся.
— Не бойся, — сказала Роза Мартин, избегая его взгляда. — Я из полиции.
— Ага, — задыхаясь, пробормотала Донна, — как будто это его успокоит.
Роза со вздохом посмотрела на нее. Донна — на нее. Сражаться им больше не хотелось. Боевой дух уступил место тупому стыду.
Роза заметила нож.
— Дай-ка эту штуку сюда.
Донна неохотно повиновалась. Роза спрятала оружие в кармане и, держась за край кровати, попыталась встать.
— Помочь?
Донне встать тоже было нелегко.
— Как-нибудь сама справлюсь.
Женщины, кряхтя от боли, поднялись. Посмотрели друг на друга.
Первой мыслью Донны было бежать, но эту мысль она быстро отогнала.