— Привет.
Анни с трудом открыла глаза. На то, чтобы сфокусировать взгляд, ушло какое-то время, но когда ей это все же удалось, губы расплылись в слабой улыбке.
— Привет, — прошептала она и снова закрыла глаза.
Фил сел на стул у кровати. Три четверти стены в этой одноместной палате занимали окна. Спокойная, умиротворяющая обстановка. Воздух, свет. Полная противоположность темной пещерки Финна.
Филу сложно было подобрать наряд для этого визита. На работу он ходил в повседневной одежде, которую мог бы надеть и сейчас, но тогда почувствовал бы себя прогульщиком и обманщиком. Поэтому он пошел на компромисс: джинсы, кроссовки, куртка и футболка. Вместо рубашки и галстука.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он осторожным шепотом.
— Как будто меня подстрелили, — с улыбкой ответила Анни.
Фил улыбнулся в ответ.
— Больно?
— Не очень. — Говорила она медленно и неразборчиво. — Было бы гораздо больнее, если бы меня не накачали морфием…
Она снова улыбнулась и закрыла глаза.
В коридоре Фил успел перекинуться парой слов с медсестрой. Анни сразу отправили в операционную. Пуля прошла практически навылет, слегка задев лопатку. Осколки кости извлекли, рану зашили.
— Врачи говорят, важные органы не задеты, — пробормотала она. — Но когда пройдет наркоз, будет больно до чертиков.
— Так пусть еще вколют.
— И это совет от моего босса: больше морфия! — Она выдавила из себя короткий смешок. — Постыдился бы…
Ей, видимо, было трудно говорить. Фил молча ждал, пока она наберется сил для новой фразы.
Анни снова открыла глаза. Не без усилий. Лоб ее прорезала глубокая морщина.
— А где Микки? Почему он не пришел?
Фила тронуло ее волнение. Он знал, что эти двое ни за что не признаются в своих чувствах, столь очевидных для окружающих.
— Не знаю, мы не разговаривали. Может, он еще не в курсе.
— Не разговаривали? — Опять эта морщинка на лбу. — Почему?
— Анни, меня же отстранили от расследования. Ты забыла? Я на какое-то время перестал быть полицейским.
— Ах да, точно.
— Ах да, точно? И все? Я думал, тебя это хоть немножко обеспокоит.
— Я беспокоюсь. Ужасно. И ты наверняка бы это заметил, если бы меня не обкололи лекарствами.
Оба улыбнулись.
— Гласс… Он никогда мне не нравился.
— Вынужден согласиться.
И снова морщинка на лбу.
— Дженни Свон… Она ведь тоже была в палате. Он подстрелил ее первой. Как она?
Фил потер подбородок.
— Не очень. Я поговорил с медсестрой. Врачи борются за ее жизнь. Листер, может, и не очень удачно выстрелил в тебя, но к Дженни Свон он стоял ближе. Ей повезло меньше.
Анни слабо кивнула, но ничего не сказала.
Они какое-то время помолчали. Первой заговорила Анни:
— Она наладила с ним контакт. С Финном. Я уверена.
— Как?
— Не знаю. Но он заговорил. Оказывается, он жил в каком-то саду…
— Ага. — По спине Фила побежали мурашки. — «Сад» — это название коммуны, которая… исчезла много лет назад.
— Я об этом не знала. Но он сказал, что жил там. В саду.
Фил попытался скрыть отчаяние, сквозившее у него в голосе.
— А где этот «Сад», он не говорил? Не описывал его?
— Говорил, что он сделан из… металла. Весь из металла.
— Металла? В смысле? В помещении?
— Он сказал, что всегда находился в помещении. Никогда не бывал на улице. Поэтому он и боялся больницы. Представляешь, ни разу не был на улице… Он этого, конечно, не смог сказать, но мы догадались.
— Господи…
— Ага. Сказал, что они по свету понимали, когда ложиться, а когда вставать.
— По свету?
— Мы поняли, что это было какое-то искусственное освещение.
— И он был… под землей? А где это было, вы не поняли?
Анни покачала головой и поморщилась: это нехитрое движение отозвалось адской болью.
— Нет, он просто сказал, что… часто слышал кашель. Постоянно кто-то кашлял. Похоже, там никто долго не задерживался.
Фил пытался осмыслить услышанное. Мир вокруг вращался, словно волчок.
Он снова взглянул на Анни. Похоже, разговор отнял у нее силы. Она почти спала. Он не хотел бы помешать ее выздоровлению.
— Я, наверное, пойду, — сказал он.
Она кивнула ему сквозь сон.
— Но скоро обязательно вернусь.
— И Микки приведи.
— Хорошо.
Он встал, не зная, как попрощаться: пожать руку, поцеловать в лоб? Как показать, что она ему небезразлична? Он легонько сжал ее кисть в своей. Она улыбнулась и погрузилась в дрему.