День длинный, солнечный. Я достаю из кармана сэндвич и половину отдаю Нату, потому что он ничего не взял. К моему облегчению, никаких кроликов не видно. Он учит меня названиям растений – деревьев и цветов. «Городской парнишка».
Уже ближе к дому мы выходим на пологий луг, с которого видно берег моря с пляжем. Вода сегодня такая голубая, что глаза болят. Тут мы видим журчащий ручеек, зачерпываем холодную воду и пьем. Когда мы присаживаемся на землю, с одуванчиков слетают семена и начинают кружить вокруг нас.
– Мои старики постоянно ругаются.
Приятно наконец-то кому-то об этом рассказать.
– Какие они? Твои родители? – спрашивает Нат.
– Они ничего, – удивившись, отвечаю я. – Ну, папа немного чудила.
– И вы проводите вместе время?
– Иногда. Но не так часто, как раньше.
– Я скучаю по маме. Она сбежала и бросила нас. Но это ничего, – быстро говорит Нат, увидев мое лицо. – Это было давно. – Он открывает свой потрепанный кошелек на липучке. – Папа не знает, что я ее храню. Ему бы это не понравилось.
Женщина с копной непослушных светлых волос, которые потом унаследует ее сын, сидит в баре, раскрасневшаяся от пива и духоты. Нат сложил фотографию пополам, чтобы она влезла в прозрачный кармашек, куда обычно кладут права. Чтобы каждый раз видеть ее, когда открывает кошелек.
– Ее звали Арлин, – говорит Нат. – Иногда я думаю, где она.
– Может быть, когда-нибудь ты сможешь ее найти. Когда вырвешься в огромный мир.
– Не, я не уеду. Зачем? – спрашивает он, обводя руками море, луг и летнее небо.
– Ты так же привязан к этим местам, как Харпер к своей собаке, – замечаю я. – Она сильно по ней тоскует, да?
Нат качает головой:
– У нее нет собаки. И никогда не было.
– В каком смысле?
– Это не моя история, – говорит он, и я больше не могу вытянуть из него ни слова. Вместо этого он сообщает: – Отец согласился завтра меня отпустить. Можем взять лодку. Мы с Харпер зайдем за тобой в семь.
– Утра? – недоверчиво уточняю я.
– Надо встать пораньше, чтобы застать божью погоду.
– Погожую погоду?
– Я так и сказал.
Я почти уверен, что он сказал не это.
Я поеживаюсь, и вокруг становится немного темнее, как будто солнце зашло за тучу.
Нат внимательно на меня смотрит:
– Что такое?
– Мне пора домой. Меня мама ждет. – Отца, скорее всего, не будет. Он редко бывает дома в последнее время.
Но дело не в этом. Мне просто внезапно перестало нравиться это место. Не знаю почему. Красивый луг, усыпанный цветами, с видом на море – кому тут может не понравиться? Но мне хочется поскорее уйти отсюда. У меня такое чувство, словно сейчас стошнит.
Нат дружески похлопывает меня по плечу, но я не останавливаюсь, чтобы попрощаться. Быстро бегу к морю и Свистящему коттеджу.
Как только я прохожу через небольшую рощицу на пляже и оказываюсь на тропинке, мне становится лучше. Но переполнившее меня только что чувство не поддается никакому описанию. Как будто чья-то рука сжала внутренности. Соберись, Уайлдер! – говорю себе. – Это просто место. Но там было ужасно. Оно как будто смотрело на меня.
Раннее утро еще жмется у горизонта – серое и безликое. На дне лодки лежит веревка, гарпун и нож для устриц. Я не переставая посматриваю на них, пока мы выплываем из бухты и огибаем мыс.
– Зачем это? – наконец спрашиваю я.
– Мы плывем в одно необычное место, – отзывается Харпер. Она как будто не в себе, и глаза у нее остекленевшие. Я понимаю, что она снова пила. Я за нее беспокоюсь, но в то же время это немного возбуждает. У нее проблемы, и ей нужна моя дружба. И я снова чувствую шевеление внизу живота.
Море бросается и плюется волнами – черными с белой окантовкой.
– Как-то не похоже на «погожую» погоду, – замечаю я.
– Это божья погода, – поправляет Харпер. – Это лучшее время, чтобы увидеть божество.
– Какое божество?
– Да она просто прикалывается, – фыркает Нат. – Харпер прикидывается, будто верит, что в глубине пещеры живет нечто. И когда ты зовешь его, особенно в дурную погоду…
– Оно просыпается, – шепчет Харпер, уставившись на горизонт. – Женщина в море. Божество.
Я по-настоящему напуган и уже хочу попросить их вернуться обратно, но перед Харпер – не могу. Может, это и был их план: подружиться со мной и завлечь сюда в качестве жертвы. У меня съезжают и соскальзывают руки, когда я пытаюсь схватиться за край борта.
– Эй, – успокаивает меня Нат. – Расслабься. Это просто игра звука и тени на воде. Там на самом деле ничего нет.
– А зачем брать нож, если на самом деле ничего нет?