– Джуд… – выдыхает она, отчаянно и беспомощно. Я люблю наблюдать, как она ищет во мне опору, кончая. Каждый чёртов раз. Она пытается отстраниться от меня, но я прижимаю её к себе, входя в неё ещё глубже. Всё напряжение, скопившееся внутри меня, исчезает во взрывной жаре, когда я кончаю, прижимая её к стенке душа, и мы оба тяжело дышим под тёплым потоком воды.
Тор кладёт руку мне на грудь, пытаясь оттолкнуть меня.
– Я всё ещё злюсь на тебя, – говорит она. – Просто чтобы ты знал, что тот факт, что ты загнал меня в угол душа, ничего не меняет.
Я смеюсь, когда ступаю под воду и провожу рукой по волосам.
– Так же сильно, как пыталась бороться с этим?
– Пошёл нахер, – она проходит мимо меня, открывая дверь душа и выходит.
– Даже не смоешь мою сперму? – ухмыляюсь я.
– Трахни себя, Джуд! – кричит она в ответ, когда выходит из ванной.
– Ты только что это сделала.
Я заканчиваю принимать душ и одеваюсь. Когда я спускаюсь вниз, Тор уже на кухне готовит завтрак Кайле. Она поворачивается и смотрит на меня, ставя тарелку Кайлы перед ней, и я не могу удержаться от смеха. Я подхожу, наклоняюсь и быстро целую свою малышку в голову.
– Будь милой с мамой. У неё тяжёлый день, – я поворачиваюсь к Тор и подмигиваю.
Марни хихикает сидя за барной стойкой. Тор садится рядом с Кайлой и опирается локтями на стол, обхватив кружку кофе.
– Каждый день – тяжёлый день, когда нам приходится мириться с твоим папой, – отвечает она сквозь стиснутые зубы.
Кайла визжит, улыбаясь, хлопает руками по подносу и опрокидывает сок.
– Па-па. Па-па.
– Папа вернётся позже, – ответил я. – Люблю тебя, – моя дочь улыбается, и я посылаю ей воздушный поцелуй. Тор просто смотрит на меня. – И тебя тоже люблю, куколка, – говорю я, прежде чем пойти к машине.
Мне требуется час, чтобы добраться до бара из нового дома. Я паркуюсь перед баром, заглушаю двигатель и оглядываю пустую парковку. Единственная машина здесь – изношенная «Toyota» Пепе, что-то тут не так.
Я вхожу внутрь, моя рука покоится на пистолете. Предохранитель снят. Я ненавижу это чёртово чувство. Здесь, на этом острове, я почти забыл, каково это – беспокоиться о дерьме. Быть типа мертвецом имело свои преимущества – до сих пор. Пепе бросает взгляд из-за стойки. Затем улыбается, его золотой передний зуб блестит на солнце.
– Привет, босс, – он достаёт что-то под стойкой, и моя хватка на пистолете становится сильнее. Я не доверяю ни одной долбаной душе сейчас, потому что знаю, что все работают на картель. Пепе кладёт на стойку банковскую сумку и гладит её. – Все деньги здесь, – затем он тянется за бутылкой виски и наливает шот, толкая его через барную стойку ко мне.
– Спасибо, Пепе, – глотаю виски, когда дверь распахивается, и в комнату входит чёртов Габриэль. – Пепе, сделай мне ещё, – говорю я. Он кивает, наливает очередной шот и передаёт мне.
– Прости за ту ночь, – говорит Габриэль, подходя к бару, – этот русский сумасшедший.
Я поднимаю брови удивляясь.
– Да что ты говоришь?
– Он русский, они там все такие.
– Ты расскажешь мне, какого хрена он хотел и какого чёрта я должен был участвовать в этом дерьмовом шоу?
Габриэль пожимает плечами, садясь на табуретку.
– Пива? – спрашивает Пепе, и Габриэль кивает.
– Какая-то фигня из-за того, что он хотел мой кокаин. Я сказал ему нет, – он фыркает. – Каждый хочет мой кокаин. В конце концов, он лучший.
– Хорошо, – говорю я, держа стакан у рта. – И можно догадаться, что всё прошло не очень классно.
Габриэль пожимает плечами, когда берёт пиво у Пепе.
– Что, чёрт возьми, он собирается делать, а? Русские не приветствуются в Мексике. Если бледный лорд Нарнии ступит ногой на мексиканскую землю, – Габриэль использует свой палец, имитируя то, как перерезают шею, – его горло будет перерезано, а мы будем висеть вместе с ним на его же кишках, – он делает глоток пива.
Дело в том, что Габриэль не преувеличивает. Он сделает это, но, тем не менее, я достаточно слышал о Ронане, чтобы знать, что ты не смеешь говорить ему «нет».
– Бледный лорд Нарнии... – я хмурю брови, и Габриэль смотрит на меня.
– Что? Нарния... разве это не место в долбаной России со снегом и дерьмом? – он поднимает своё пиво, снова делая глоток.
Я барабаню пальцами по стойке. Я не могу этого сделать. Не с Кайлой. Не с Тор. Я не могу рисковать.
– Чёрт возьми, – говорю я и бросаю рюмку на стойку бара. – Пепе, – кричу я, – этот грёбаный бар – все твоё, ми амиго. – Пустой взгляд появляется на лице Пепе.