– Думаю, мог бы, – говорит Марни, закуривая ещё одну сигарету. Мы с Габриэлем поворачиваемся и смотрим на него. – А как насчёт того русского парня, который держит вас двоих за яйца? – усмехается он.
– Марни, какого черта?
– В жопу русских, – рычит Габриэль, пиная Андреа в бок. – И тебя в жопу тоже.
Марни пожимает плечами.
– Лично у меня сейчас нет никаких проблем, – отвечаю я. – Мне нужно добраться к Тор и Кайлы.
Я смотрю на резню передо мной, и ко мне медленно приходит осознание всего. Образ жизни, которую я прожил – ты никогда не сможешь очистить себя от этого. Это всегда будет преследовать тебя. В твоём шкафу всегда будут прятаться скелеты, всегда те, кто ищет мести. Убить или быть убитым до того дня, когда ты, чёрт возьми, умрёшь, или, по крайней мере, уничтожишь каждого врага, которого когда-либо имел. Это не вина Гейба. Это моя вина. Я преступник. Я крыса. И я всегда знал в глубине души, что, в конце концов, всё приведёт к этому. Я чертовски зол, в ярости на себя за то, что приехал за Тор. Я должен был позволить ей существовать без меня, пусть она продолжала бы думать, что я мёртв. Как бы это ни уничтожило меня, я должен был позволить ей и Кайле жить дальше, потому что тогда они были бы в безопасности. Это была моя эгоистичная потребность любить их, моя слабость к тем двум девушкам, которые всё разрушили. Я всегда говорил, что в тот момент, когда ты стал слабым из-за чего-то… именно в тот момент тебя могут трахнуть, но иногда ты просто не можешь уберечь себя от этого. И что мне теперь делать…
– Чёрт возьми, помоги мне убрать это дерьмо отсюда, – говорю я, взглянув на Габриэля. – Ты можешь придержать его где-нибудь?
Широкая улыбка появляется на губах Габриэля.
– Конечно.
– Не убей его, блядь, Гейб. Я серьёзно, – смотрю на Андреа, наклоняюсь и хватаю его за руки. – Ты не будешь угрожать моей семье. Клянусь Богом, я заставлю тебя страдать. И я немного устал от пыток за эти дни, – я тащу его по полу, – поэтому решение проблемы не затянется.
Габриэль смотрит на след крови от Андреа.
– Чёрт, он может умереть.
– Ему повезло, что он всё ещё жив, – говорит Марни. – Тор – чертовски хороший стрелок.
Да-а-а, моя девочка.
Я смотрю на Габриэля.
– Помоги мне вытащить его наружу?
Габриэль вздыхает, наклоняется и хватает Андреа за лодыжки. Мы поднимаем его и переносим через тела и вниз по лестнице, кровь капает с его раны. Мы выходим на крыльцо и идём к моей машине. Марни шаркает перед нами, открывая дверь, чтобы мы могли забросить Андреа внутрь. Он стонет от боли, когда попадает на заднее сиденье. Я встаю в дверях машины, достаю из кармана сигарету и закуриваю.
– Почему они пришли за моей семьёй? – спрашиваю, чертовски уверен, что ответ будет: Доминго.
Андреа открывает глаза, вздрагивая, когда садится на сиденье.
– Чёрт... – он глубоко вздохнул, – ты!
Я затягиваю сигарету и прищуриваюсь, выдувая дым.
– Боже, я ненавижу таких чёртовых панков, как ты. – Я наклоняюсь в салон машины и выдуваю дым ему в лицо. Его ноздри раздуваются, когда он сжимает живот. Я беру сигарету и втираю её в его щеку. Он кричит, плюёт и ругается, когда я отхожу от машины.
– Ты знаешь, мы можем использовать это в наших интересах, – произносит Габриэль, глядя на дом. – Все мертвы. Если мы оставим его здесь, он умрёт... – он выгибает бровь. – Мы можем подлатать его. Тогда позвонишь Хесусу и расскажешь ему об этом. По-настоящему вздрючишь их, – он усмехается: – Нет лучшего рычага, чем сын Доминго Гарсиа. Как я уже сказал, ты не в безопасности, пока они все не умрут.
Я смотрю на Габриэля, тошнота поднимается в моём животе, когда киваю. Я знаю, что он чертовски прав, и ненавижу это. Я смотрю на Андреа в последний раз и закрываю дверь.
– Марни, – говорю я, – достань несколько баллонов с газом из сарая. Нам нужно сжечь этот дом до основания, чтобы они думали, что Андреа погиб в этом чёртовом рейде.
Марни направляется к задней части дома, и через несколько минут я слышу, как он кричит:
– Что, чёрт возьми... – он возвращается назад с двумя баллонами с бензином, качая головой. – Они, блин, застрелили принцессу Лютик.
Я морщу лоб.
– Принцесса кто?
– Принцесса Лютик, – кричит он, его лицо покраснело от гнева. – Пони.
– Что за конченое имя …
– Кто, чёрт возьми, стреляет в пони?– спрашивает Габриэль с отвращением в голосе. – Видишь, картель Хесуса болен и сумасшедший, брат. – Он идёт к передней части машины. – Застрелил пони, – я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он креститься. – Я позабочусь об Андреа. Ты уберёшься отсюда. – Габриэль открывает дверь, забирается внутрь и заводит двигатель, уезжая в темноту.