– Как, черт возьми, мы должны скрывать это дерьмо? – спрашиваю я, упираясь головой в окно.
– Избавиться от улик. – Он пожимает плечами и съезжает на безлюдную грунтовую дорогу.
23
Тор
Мы выезжаем на шоссе, пробиваясь к небольшой платной дороге с надписью: Мексика. С одной стороны – коричневый металлический забор, за которым вдали возвышаются темные холмы. Мексиканские легавые стоят на блокпостах в зеленом и в черных масках. Я сглатываю, они напоминают о мужчин, которые забрали Кайлу.
– Почему на них маски? – спрашиваю я Марни, из-за нервов все сжимается в животе.
Он смотрит в окно.
– Они не хотят, чтобы картели знали, кто они такие. Это для их же защиты. – Меня пронзает страх. Картеля все боятся, и у них мой ребенок... Мы подъезжаем к блокпосту, тормоза скрипят, когда мы полностью останавливаемся. Я опускаю окно, когда мужчина в маске приближается к моему окну. Мое сердце сходит с ума, и я пытаюсь его успокоить, но не могу.
– Мне нужно увидеть регистрацию вашего автомобиля и кредитную карту с тем же именем, сеньора, – говорит мужчина. Я сглатываю, потому что у меня нет всего этого.
– Я... эээ, я не...
– Как вас зовут?
– Виктория… – я пытаюсь вспомнить одно из моих псевдонимов, которые дал мне Джуд. – Перри. – Он поворачивает голову к рации на плече и зовет меня по имени, глядя на Марни.
– Вы можете заглушить мотор, пожалуйста? Откройте багажник.
Я делаю, как просили, меня охватывает тревога. Когда я открываю багажник, он идет к задней части, и я слышу, как он роется там. Он возвращается к окну, его темные глаза – единственное, что видно под маской.
– У вас есть какое-нибудь оружие, которое вы пытаетесь ввезти в Мексику? – спрашивает он.
– Нет, – сглатываю я. Я чувствую, как пистолет под моим сиденьем буквально прожигает дыру в моей заднице. Его рация потрескивает, и кто-то что-то говорит по-испански. Его глаза поднимаются на меня, когда он отвечает в динамик. – Мне нужно, чтобы вы вышли. – Он смотрит на Марни. – Вы оба. – Я смотрю на Марни, открываю дверь и осторожно выбираюсь наружу. – Следуй за мной, – говорит он, хватая меня за руку.
Другой агент подходит к Марни. Я хочу спросить, почему они нас задерживают, но не решаюсь. Иногда лучше не задавать вопросы. Они приводят нас к зданию, и когда я вхожу внутрь, от кондиционера у меня по коже пробегают мурашки. Возможно, мне стоит волноваться, но я этого не делаю. Если Хесус Лопес знает, что я здесь, тогда он, конечно, захочет меня, а это значит, что он придет за мной и отвезет к Кайле.
Мы идем по длинному коридору, прежде чем мужчина останавливается перед металлической дверью. Он открывает ее и отступает, приглашая нас войти. Внутри температура падает на несколько градусов. Люди сидят на скамейках, сбились в кучу и нервно поглядывают на нас. Марни врезается мне в спину, когда дверь с тяжелым ударом закрывается. Я разворачиваюсь и слышу, как щелкает затвор.
– Что за черт? – спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
– У картеля везде есть уши.
Хорошо, это нормально. Это то, что я хотела, не так ли? Я сглатываю, нервы на пределе. Кайла. Мне нужно добраться до Кайлы. И это единственный выход. На одной из скамеек есть свободное место, и я подхожу к нему. Женщина, сидящая рядом с ним, отползает еще немного, когда я сажусь.
– Холодно, капец, – говорит Марни, садясь рядом со мной.
Я киваю, глядя на окружающие нас лица. Женщины и дети, семьи, которые, я полагаю, пытаются улучшить свою жизнь. Маленькая девочка с длинными темными волосами сидит, прижавшись к груди женщины напротив меня. Женщина как можно больше оборачивает ребенка своей одеждой, потирая ладони и руки. Кажется, это неправильно, что кто-то такой молодой и невиновный находиться здесь взаперти. А потом я думаю о Кайле, запертой где-то вот так, холодной и совершенно одинокой. По крайней мере, у этого ребенка есть мать. Боль пронизывает мою грудь, напоминая мне, что чего-то жизненно важного не хватает, что часть меня ушла.
Я смахиваю слезы и поворачиваюсь к Марни. Он сочувственно улыбается и обнимает меня, прижимая к своей пухлой стороне.
– Все будет хорошо, дорогая.
Я качаю головой, прижимаясь щекой к его плечу.
– Как такое могло случится, Марни? Ничто больше не будет правильным. – Я знаю это, он это знает, и Джуд это знает. Мы цеплялись за эту надежду, но, как сказал Габриэль, нет никакой надежды в этом мире, в который мы сейчас неохотно погружены. Все, что у нас есть, – это действие. Все, что у нас есть, – это жертва, и нет сказки, в которой все счастливо заканчивается. Это холодная реальность.